Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперек. ©
Название: Yuletide Chaos (Рождественский хаос)
Автор: Tricia-chan
Переводчик: Orisa
Бета: Кай-о Демонический Дельфин
Оригинал: здесь
Персонажи и пейринги: все сотрудники Дзю-о-те, Цузуки/Хисока
Рейтинг: PG-13
Жанр: юмор, местами даже стеб
Дисклеймер: персонажи принадлежат мангаке, фанфик — автору, перевод — мне
Примечание: продолжение фанфика Unreal Yet True
читать дальше5 декабря, 15:21
— … И, в общем-то, это все, — сказал Хисока в конце доклада, садясь обратно на свое место.
Тацуми поправил очки.
— Вернуть к жизни после смерти… Я удивляюсь, что мы раньше этого не поняли. Какие-нибудь вопросы?
Все молчали.
Тацуми взял доклад у Хисоки.
— Хорошо, тогда собрание окончено. Всех прошу вернуться к работе.
Цузуки неожиданно поднялся.
— Тацуми! Могу я кое о чем попросить?
Тацуми даже не взглянул на него.
— Нет, Цузуки-сан.
— Но ты даже не слышал моей прось…
— А мне и нужно выслушивать вашу просьбу, Цузуки-сан. Могу только предположить, что через двадцать дней Вам хотелось бы устроить Рождественскую вечеринку.
— Вы устроите Рождественскую вечеринку? — завизжала и запрыгала от счастья Юма.
— Не могу дождаться! — присоединилась к ней Сая.
— Я этого не говорил! — рявкнул Тацуми. — Я предполагал, что Цузуки-сан попросит меня разрешить еще одну вечеринку. И мой ответ – нет!
— Но Тацуми-сан…
— Никаких «но»! Вам напомнить о беспорядке, который вы оставили после Хэллоуинской вечеринки?
Хисока содрогнулся. Это было чуть больше месяца назад, и он, конечно же, не смог забыть каким идиотом себя выставил перед всеми, из-за того, что прослушал гипнотическую кассету для самооценки, предназначенную для женщин. Как бы он не пытался забыть о произошедшем, оно продолжало залезало в мысли снова и снова. И некоторые личности не позволяли ему забыть свое возмутительное поведение…
— О каком беспорядке? — робко спросил Цузуки, изображая святую невинность.
— Беспорядок, который нам пришлось убирать три дня!
— Вообще-то, уборка заняла около двух дней, — поправила Вакаба, сладко улыбнувшись.
— И это была моя ошибка – разрешить проведение вечеринки!
Это вызвало возражения. Хисока чувствовал, как у него начинала болеть голова. Поскольку его семья не была христианской, они никогда не праздновали Рождества. Не то что бы это имело значение, это бы не изменило его жизни дома: он не перестал бы быть порождением демона, запертым в клетку и никогда бы не получал подарков.
Это натолкнуло его на мысль.
— Почему Вы вообще заинтересовались таким праздником? Это точно не национальный праздник Японии; и я сомневаюсь, что все вы – христиане.
— Но это же Рождество! — произнесла Сая так, будто это все объясняло.
— И я христианин! — сказал Ватари. Потом он немного подумал над своими словами. — По крайней мере, я так думаю…
— Мне без разницы! — резко перебил Тацуми. Его очки сползли на нос. — Нет – значит, нет! Никакой Рождественской вечеринки, я не хочу, чтобы в нашем офисе устроили бедлам!
— Я попрошу у Шефа! — заскулил Цузуки.
— Он уже сказал, чтобы Вы и думать забыли о Рождественской вечеринке! Никаких вечеринок, это окончательно!
Глаза Цузуки увлажнились. Хисока тяжело вздохнул, закрывая лицо руками. Приехали…
— Тацуми, - начал Цузуки тихим заунывным голосом. — Я думал, что вечеринка сделает всех счастливее. Это же время счастья. А у меня и Хисоки и было ужасное дело… Разве мы не заслуживаем быть счастливыми?
— Не впутывай меня, — выдохнул Хисока.
— Я просто подумал… — Цузуки тихо всхлипнул. — После такого, и уже близок конец года, нам хотя бы одну вечеринку. Неужели ты не хочешь, чтобы мы были счастливы, Тацуми?
Как всегда, Тацуми не мог устоять перед силой слез Цузуки. Он поправил очки быстрым движением.
— Ну-у, я думаю тихо собраться в офисе – не так уж плохо…
по офису прокатилась волна аплодисментов.
Хисока потер лоб.
— Не думаю, что переживу еще одну дурацкую вечеринку…
— Ой, Хисока. Не волнуйся! — сказал Ватари. — Я внимательно прослежу, чтобы на этой вечеринке ты не вел себя как женщина!
— Не говори ему такого! — запротестовала Сая.
— Вот именно, мы только что заказали в Пинк Хаус платье из праздничной серии! — выкрикнула Юма, демонстрируя всем платье.
Хисока взирал на это безучастно и молча.
— Решено. Я забаррикадируюсь у себя дома! — внезапно выкрикнул он.
Он побежал к двери, но Юма и Сая перехватили его, когда Хисока уже взялся за ручку.
— Ты не сбежишь, Хисока-тян! — закричала Юма. — Только не сейчас, когда представилась возможность надеть на тебя платье! Кто-нибудь видел ту кассету?
— Та кассета была уничтожена, — сказал Тацуми, помотав головой. — Ватари лично за этим проследил.
Ватари извиняющееся улыбнулся Юме и Сае.
- Простите, девушки. Похоже, что вам будет тяжеловато одеть Бона в платье!
Хисоке удалось вырваться.
— Я не надену платье, и я не собираюсь участвовать в этом идиотизме!
— Но ты должен, Хисока, — негромко произнесла Вакаба. Она подошла к Тацуми. — Вы не против, если я займусь организацией вечеринки?
— Делайте что хотите, — ответил тот, поправляя очки.
Терадзума, который до этого отмалчивался из страха вовлечь себя в это безумие, попытался прокрасться к двери. Но в пяти шагах от цели он был пойман с поличным.
— Не думай, что тебе удастся этого избежать, Хадзиме-тян, — сказала Вакаба и обернулась к нему, держа в руках конец цепи; другой был пристегнут к лодыжке Терадзумы.
Терадзума с силой топнул.
— Проклятье.
10 декабря, 19:46
— Простите, что устроила это собрание, когда Вы все уже собирались пойти домой, — сказала Вакаба, кладя на стол шляпу, полную бумажек. — Но я хочу объявить о том, что закончила разработку Рождественской вечеринки.
Терадзума пробормотал несколько ругательств себе под нос; обе его лодыжки были прикованы к стулу. Вакаба его проигнорировала.
Прежде, чем она продолжила, дверь зала распахнулась, и вошли, таща за собой Хисоку, Юма с Саей. За ними неуверенно шел Цузуки.
— Мы привели его! — было сообщено громко, после чего Хисоку заставили сесть.
Из-за того, что его дом был забаррикадирован сразу после собрания пять дней назад, Юма и Сая почти не надеялись вытащить Хисоку. Но потом они заручились поддержкой Цузуки, который просил и умолял Хисоку выйти. Как только Хисока открыл дверь, девушки атаковали.
— Приятно снова тебя видеть, Хисока, — сладко поприветствовала Вакаба.
Хисока ответил ворчанием.
— Мне правда жаль, Хисока, — с натянутой улыбкой сказал Цузуки. — Но тебе было бы стыдно за то, что ты это пропустил.
Хисока демонстративно его проигнорировал.
— В любом случае,— продолжила Вакаба, — отдел Секан будет украшен рождественскими украшениями и сладостями. Я также полагаю, что кто-нибудь должен будет принести настоящую праздничную елку из Ти-дзе.
Некоторые зашептались в предвкушении. Только Терадзума и Хисока сохраняли гробовую тишину.
— Шеф попросил, чтобы мы воздержались от приглашения сотрудников других отделов, чтобы не повторять хаос Хэллоуина. С другой стороны, мы их и не приглашали, они сами пришли на ту вечеринку. Просто попытайтесь себя хорошо вести, ладно? Я позабочусь, чтобы были только эг-ног и безалкогольное шампанское, чтобы избежать пьяной вакханалии, произошедшей на Хэллоуин.
На этих словах Вакаба покраснела. Также как и Хисока, который пробурчал что-то тихонько.
— Что ж, — она продолжила, опустив голову, — поскольку это Рождество, всем положено покупать подарки. Но я понимаю, насколько все мы ограничены в финансах, а, значит, не имеем возможности купить подарки для всех. Поэтому я разработала систему «Тайный Санта».
— Здесь, — она приподняла шляпу, — имена всех Вас. Вы вытаскиваете имя, и чье бы оно ни было, для этого человека вы станете тайным Сантой. Поскольку весь смысл этого в сюрпризе, Вы не должны спрашивать у соответствующего человека, что он хочет на Рождество, но все могут намекнуть, что они сами для себя хотели бы. Чтобы сохранить секретность, Вы должны написать имя получателя на подарке, но не подписываться. Однако если хотите, Вы можете оставить записку внутри подарка.
— Ну, что Вы все об этом думаете? — спросила она в заключении. — Хорошая идея?
— Конечно же! — закричал Цузуки, подскочив на ноги. — Я с нетерпением жду рождественского шопинга!
Хисока искоса посмотрел на него.
— И как ты собираешься хоть что-нибудь купить, если тебя лишили зарплаты на 300 лет?
Цузуки захныкал.
— Ох, Хиса-тян – вредина! Ты не сказал этого Терадзуме, хотя его тоже лишили зарплаты!
— У меня есть небольшие сбережения, — заговорил Терадзума, впервые за вечер обходясь без ругательств.— В отличие от тебя я не прожигаю свободное время.
— Вы все несправедливы ко мне!
— Похоже, Вы все в нетерпении! – сказала Вакаба. — Подходите сюда и тяните!
Хисока, зная, что в противном случае его заставят, не выказал протеста и направился к шляпе.
Гусесины выглядевшие так, будто удивлялись, что они здесь забыли, тянули жребий первыми. Кроме старшего, который, похоже, был доволен выпавшем жребием, никто ничего не сказал.
— Что насчет Тацуми и шефа? — спросила Юма, когда брала бумажку.
— Я схожу к ним позже, — ответила Вакаба. — Раз их имена тоже там есть, они должны участвовать.
— Скрестим пальцы! — взвизгнула Юма, разворачивая бумажку. После взгляда на имя на ее лице промелькнуло разочарование, которое быстро сменилось искусственной улыбкой. — Давай, Сая!
Сая с взволнованным видом тоже вытянула бумажку. Хисока полагал, что обе они хотели быть его тайным Сантой. Сая выразила немного эмоций, прочитав свой жребий, и не взорвалась от восторга. Он вздохнул в облегчении, когда понял, что никто из них не будет его тайным Сантой.
— Моя очередь! — выкрикнул Цузуки, таща жребий. Сложно было сказать, кто ему достался: он продолжал улыбаться после того, как прочитал имя.
Потом жребий вытянул Ватари. Когда он прочитал имя, воистину зловещий блеск появился в его глазах. Засмеявшись самому себе, он выбежал из комнаты.
— Я боюсь за того, чьим тайным Сантой он будет, — пробормотал Терадзума.
Он вытащил бумажку и прочитал ее без всяких эмоций.
Хисока был следующим. Скрепя сердце он вытащил жребий из шляпы.
Пожалуйста, пусть это будет не Цузуки, думал он разворачивая бумажку. Он вытянет из меня все деньги!
Четкими кандзи было написано «Цузуки Асато».
— Отлично! — сказала Вакаба, вытаскивая свой жребий. Она удивилась, когда увидела имя, но потом снова улыбнулась. — Я пойду к Тацуми и шефу. Я надеюсь, что все Вы получите удовольствие от рождественского шопинга. Будьте хорошими Сантами и купите подарки!
Она заспешила из комнаты. Хисока беспомощно пялился на имя Цузуки. Он был раздосадован сложившимися обстоятельствами.
Это слишком избито. Почему я должен быть «тайным Сантой» для Цузуки? Какого черта я вообще участвую в этом? Проклятье, Энма, должно быть, действительно ненавидит меня, раз я оказываюсь в таких ситуациях!
-
А где-то Энма хмыкнул сам себе.
12 декабря, 9:12
— Это намного проще, чем я думала! — взвизгнула Юма, перелистывая декабрьский каталог Пинк Хаус.
— Что? Рождественский шопинг? — спросил Цузуки, ненадолго отвлекаясь от шоколадного слоеного пирожного.
— Ну, она уже заказала подарок для него…мм... нее и уже получила его, — сказала Сая. Она тоже пролистывала свой экземпляр Пинк Хаус и делала пометки красным фломастером.
Вакаба бросила на Юму скептический взгляд.
— Ты сказала кому-то, чьим тайным Сантой ты будешь?
— Ну, я то не собираюсь ей говорить, — сказала Сая. — А она сказала, что расскажет мне, если я скажу чьим тайным Сантой стала.
— И ты не сказала, — подчеркнула Юма. — И судя по тому, что ты подчеркнула, ты, должно быть, тайный Санта Хисоки-тяна!
Хисока поперхнулся чаем.
Сая засмеялась, но ничего не сказала. Юма надула губы и скрестила руки на груди.
Цузуки улыбнулся своим мыслям.
— Я знаю, что мне хотелось бы на Рождество, - произнес он отчетливым и громким голосом, чтобы все могли слышать.
— И что же, Цузуки?— спросила Вакаба с легкой улыбкой.
— Ну… — Цузуки сделал вид, что задумывается. — Я бы не стал возражать против одной из тех чудо-печек. Знаете, те, что недавно выпустили?
— Цузуки, это для детей! — засмеялась Вакаба, встряхнув головой.
— Я знаю, но в ней можно делать торты, блинчики и другие сладости к завтраку, и там даже есть функции для приготовления мороженного! И она делает все очень вкусно, и места занимает столько же, сколько и обычная печь! Она продается где-то за 7000 иен, но оно того стоит!
Хорошая попытка, подумал Хисока. Я уже решил, что подарю тебе самый большой яблочный пирог, какой можно заказать в Нагасаки.
— А что бы ты хотел на Рождество, Хисока-тян? — спросила Юма, многозначительно глядя на Саю, которая только злорадно ухмыльнулась в ответ.
— Не знаю, — ответил Хисока небрежно. — Не платье в рюшечках, это уж точно, — он проигнорировал унылое выражение на лицах Юмы и Саи. — Может быть, меч. Тот, что мне понравился в центре подготовки, деревянный. И не одну из тех дешевых поделок – настоящий меч.
— Такой очень сложно достать, особенно в Японии, — коротко проговорил Терадзума, оторвавшись от книги.
Хисока только пожал плечами.
— Просто на ум пришло.
— Меч – это не рождественский подарок, Хиса-тян! — заревел Цузуки. — Попроси о чем-нибудь более милом!
— Мне все равно, что я получу, — ответил Хисока, поднимаясь. — Если у нас больше нет на сегодня работы, я пойду домой.
— Хисооооооооока…
-
Хисока с ворчанием шлепнулся на маленький диванчик у себя дома.
И что все носятся с этим Рождеством? Удивлялся он, потирая лоб. Я никогда не праздновал его и не получал подарков!
Не делай вид, что у тебя было все в порядке, ответил ему внутренний голос. Ты, возможно, и не христианин, но даже свой День рождения никогда не праздновал. И полюбуйся, какой ты нелюдимый! Ты никого близко к себе не подпускаешь!
Это последствия того, что надо мной издевались эмоционально и физически, пока я был жив, и я был изнасилован в тринадцать лет. Думаю это достаточные причины, чтобы быть интровертом.
Да, но ты не был интровертом на последний Хэллоуин. Боле того, как ты был дружелюбен с Цузуки…
Хватит! Не хочу этого вспоминать! Почему я, вообще, с собой разговариваю?
В этот момент зазвонил телефон. Благодарный за то, что его отвлекли от этих мыслей, Хисока подошел к телефону.
— Наверное, опять Цузуки представление устроит, — пробормотал он и взял трубку. — Куросаки слушает.
На другом конце несколько мгновений была тишина, пока не последовал ответ. Ответ, который заставил Хисоку окоченеть от ужаса.
— Только покажите вашему мужчине как привлекательны, и увидите, как может возрасти его внимание к Вам, — раздался знакомый женский голос. — Вы не должны удовлетворяться тем, чтобы просто сидеть на скамейке запасных, и ничего не происходило! Для первого шага нужна сила, а для силы нужна уверенность в себе.
Хисока опустил трубку так быстро, как только мог. Он тяжело дышал и схватился за опору так сильно, что суставы пальцев побелели.
Проклятая кассета для самооценки, которая заставила его думать, что он – женщина, одеться в омерзительное платье с рюшечками и клеиться к Цузуки.
Разве Ватари-сан не стер эту гребаную кассету? Я точно помню, что Тацуми-сан и он говори об этом на днях! Кто, черт возьми, приложил к этому руку?
Он вспомнил, как Юма и Сая говорили о том, что хотели бы ее достать. Эти две дебилки такие подлые! Дурацкие выходки! В который раз попадаюсь!Но снова меня не унизят!
13 декабря, 7:30
— Ты пришел в такую рань, Бон, — сказал Ватари, зевнув. Он потянулся и включил кофеварку. — Я могу тебе чем-то помочь?
— Кассета для самооценки, — начал Хисока, сразу переходя к делу. — Вы абсолютно уверены, что она уничтожена?
— Она никогда не зазвучит снова, — ответил Ватари, немного нахмурившись. Он снова нажал на кнопку, но кофеварка не включилась. — Почему ты спрашиваешь?
— Потому что кто-то решил подшутить надо мной дома вчерашним вечером и поставил эту запись.
Ватари нажал на кнопку включения несколько раз, но так ничего и не добился от кофеварки.
— Правда? И ты абсолютно уверен, что это была именно та кассета?
— Я знаю, что да! Я спал, когда слушал большую ее часть, но я узнал женский голос!
— Хмм. Я надеюсь, что ты не думаешь, будто я…
— Вообще-то, я подозреваю в этом двух ненормальных.
— Ах, бедных девушек с Хокайдо? Могу тебя заверить, они ее не брали. Моя лаборатория оставалась в неприкосновенности, в том же состоянии, в котором я ее оставил, когда уходил домой той ночью, — он с силой стукнул по кнопке. — Проклятье, снова сломалась…
Хисока был раздосадован.
— Я знаю, что кто-то включил мне эту кассету по телефону! Думаете, кто-то мог сделать копии?
— Это возможно. Но я не думаю, что те девушки прошли бы через такие трудности, когда гораздо проще было бы силком надеть на тебя платье.
— Здорово, спасибо за помощь, — огрызнулся Хисока с сарказмом.
— Прости, но больше ничем не могу помочь. Черт, — он пихнул сломанную кофеварку. — Похоже, ее придется чинить. Сейчас мне очень нужен кофе, хотя… — он схватил кружку и банку своего любимого кофе. — Отправлюсь-ка я на охоту.
Прежде чем выйти, он успокаивающе потрепал Хисоку по волосам.
— Не волнуйся, Бон. Если кассета опять попадет к тебе, шансы, что она снова подействует, чрезвычайно малы. Я бы рекомендовал тебе не слушать никаких кассет во сне.
— Вам нет необходимости говорить мне это, — пробормотал Хисока. — С тех пор я не могу слушать мой плейер.
Ватари выдавил улыбку.
— Не будь таким подозрительным. Можно немного и повеселиться. У нас не часто случаются передышки, подобно этой. Попытайся последовать примеру Цузуки; позволь себе отдохнуть и наслаждаться тем, что тебя окружает.
На это Хисока ничего не ответил. Он продолжал стоять на месте, даже когда Ватари ушел.
— Позволить себе отдохнуть, — повторил он. — Последовать примеру Цузуки… будто я смог бы с этим справиться.
-
Ватари смеялся, тряся головой.
— Для эмпата он не очень-то проницательный, — сказал он, обращаясь к 003, которая с удовольствием уселась на его плечо. — Однако, удачно, что я не поворачивался к нему лицом; я думал, что у меня лицо треснет от улыбки.
003 ухнула.
— Может эта запись поспособствует еще одному откровению. Но я не рискну подкинуть ему ее снова. Хотя на Рождество у меня большие планы… Теперь нужно найти работающую кофеварку. Та, что в офисе, вечно забита. Дайте-ка подумать… — неожиданно он злорадно ухмыльнулся. — Я знаю, куда могу пойти.
17 декабря, 14:17
— Я купила свой подарок! — объявила Сая и весело рассмеялась. — Уверена, что тот, кому он предназначен, будет таааааааак рад получить его!
— Сомневаюсь, — сказал Хисока из-за книги.
— Бон, а ты уже купил свой рождественский подарок? — спросил Ватари, не отрываясь от ланча.
— Нет пока, еще рано.
Раз я дарю Цузуки пирог, если я куплю его сейчас, он испортится. С другой стороны, он бы все равно его съел.
— Еще рано? — выкрикнула Юма, в потрясении глядя на Хисоку. — Рождество через восемь дней! Как может быть еще рано?
Хисока ее проигнорировал.
Юма надулась, но ничего больше не сказала.
— А ты купил подарок, Цузуки-сан? — спросила Вакаба.
— Как раз этим утром, — Цузуки был погружен в размышления и немного улыбался. Десертная ложка торчала у него изо рта.
Хисока посмотрел на него из-за книги.
— Откуда ты взял деньги? Я тебе ничего не одалживал!
Цузуки прослезился.
— Хиса-тян – вредина! У меня было отложено немного денег! И я был очень внимателен при выборе подарка! — он печально вздохнул.— Я думал над тем, что же подарить много дней. Я думал, что никогда не придумаю, что же купить для… — он остановился и улыбнулся. — Но теперь я это купил и более чем уверен, он будет счастлив это получить!
Хисока пристально смотрел на него несколько мгновений, впитывая его счастливые эмоции и слова. Впервые его посетила идея, что Цузуки может быть его тайным Сантой. В конце концов, он очень уклончиво высказывался о том, чего хочет; и Цузуки всегда боялся дарить ему что-то, поскольку боялся рассердить его. Тем более Цузуки дарил ему то, что нравилось самому Цузуки, но не нравилось Хисоке.
Цузуки превратился в щенка.
— Ммм, но я действительно хочу ту чудо-печь. Я бы смог приготовить столько всего вкусного…
Не слушать, подумал Хисока, возвращаясь к книге. Я дарю тебе пирог, и точка!
Что-то кольнуло его подсознание. Почему он настолько против того, чтобы Цузуки получил то, что хочет? Разве, как его тайный Санта, Хисока не должен подарить ему желанный подарок? И разве после всего произошедшего Цузуки не заслуживает счастья?
Хисока буркнул, прогоняя эти чувства, и вернулся к книге.
Именно тогда дверь офиса распахнулась с громким ХЛОП! Все повернулись, чтобы увидеть как Тацуми ворвался в комнату, сжимая лист бумаги в кулаке. Он прошел в противоположную часть комнаты и с шумом прилепил бумагу на стену. И ушел, не сказал ни слова.
Все толпой помчались посмотреть, что же Тацуми оставил им. Там аккуратно было выведено следующее:
ВНИМАНИЕ ВСЕМ СОТРУДНИКАМ!
КОГДА Я УЗНАЮ, КТО СЛОМАЛ МОЮ ЛИЧНУЮ КОФЕВАРКУ, ЭТОМУ ЧЕЛОВЕКУ ПРИДЕТСЯ ПОПЛАТИТЬСЯ! Я НИКОМУ НЕ ДАЮ РАЗРЕШЕНИЯ ИСПОЛЬЗОВАТЬ МОЮ КОФЕВАРКУ СТОИМОСТЬЮ 10000 ИЕН, ТАК ЧТО ВИНОВНОЙ СТОРОНЕ СЛЕДУЕТ ПРИГОТОВИТЬСЯ К ТОМУ, ЧТОБЫ ПРИНЯТЬ НА СЕБЯ ВСЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ! У ВИНОВНОГО ИЛИ ВИНОВНЫХ ЕСТЬ 10 ДНЕЙ, ЧТОБЫ ПРИЗНАТЬ СВОЮ ВИНУ, В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ Я УРЕЖУ ЗАРПЛАТУ ВСЕМ СОТРУДНИКАМ НА ШЕСТЬДЕСЯТ ПРОЦЕНТОВ!
С уважением, Тацуми Сейчиро.
Тацуми Сейчиро, секретарь отдела Секан.
Записка Тацуми была встречена множеством комментариев.
— Он чертовски разозлился…
— Ого, и не скажешь, что он недополучил кофеина, когда писал это…
— Зачем было писать записку, почему просто не сказать…
— Он, наверное, думал, что просто громко объявить об этом не поможет…
— Теперь понятно как ему удается работать ночами напролет. Но, похоже – он всего лишь человек…
Хисока потряс головой и направился к своему столу. Теперь он чувствовал гораздо больше симпатии к Тацуми. На обратном пути он почувствовал аромат свежего кофе. Когда он повернул голову, то увидел, что Ватари все еще сидит за своим столом и весело потягивает кофе.
Ватари-сан?.
Хисока присел. Конечно же, он это сделал. Его кофеварка была сломана, и он искал другую. Не говоря уже о том, что Ватари, пожалуй, был единственным, кого не тронул гнев Тацуми.
Но стал бы он рисковать, подставляя всех? Да, стал бы.
Хисока взял свою книгу и снова принялся за чтение. Ему не было дела до урезания зарплаты. Единственное что его волновало – пережить празднование Рождества без потери чувства собственного достоинства.
22 декакбря, 13:21
Хисока сел за свой стол с тяжелым вздохом. Потратив весь обеденный перерыв, он смог заполучить самый большой яблочный пирог лучшей пекарни Нагасаки. И его было очень тяжело дотащить; он точно заставит Цузуки попотеть.
Что ж, шопинг окончен, думал он, когда просматривал новую книгу, взятую в библиотеке. Думаю, Цузуки будет немного разочарован, но этот пирог поднимет ему настроение…
А почему бы не подарить ему то, что он хочет? Спросил тихий голосок. Почему ты нарочно пытаешься его разочаровать?
Это не нарочно. Просто у меня нет ни времени ни терпения выносить его ребячество. Он хочет долбанную детскую игрушку; очень популярную девчачью игрушку! Он охладеет к ней через несколько недель; какой смысл дарить ее, если он воспользуется ей пару раз?
Но доставить ему удовольствие, подарив ее… вот чего ты хочешь, правда ведь? Доставить ему удовольствие?
Хисока густо покраснел. К его счастью в комнате больше никого не было.
После ада, через который пришлось пройти Цузуки, он имеет право на счастье. И неважно насколько ребяческими и глупыми будут причины.
Он тяжело вздохнул и отложил книгу. Бесполезно пытаться сосредоточиться на книге, пока он спорит сам с собой. Он посмотрел на свои часы и усмехнулся. Обеденный перерыв закончился 15 минут назад, а абсолютно никто еще не вернулся.
— Ну все, я собираюсь домой, — произнес он вслух, поднимаясь.
Когда он направился к вешалке с пальто, кончики его пальцев случайно коснулись спинки стула, придвинутого к столу Цузуки.
Хисока пошатнулся, когда волна эмоций заполнила его чувства. Принадлежащие Цузуки беспокойство, боль и уязвимость, отпечатавшиеся на этом стуле, теперь заполняли его сознание.
Он мог слышать Цузуки так ясно, будто тот стоял рядом с ним.
— Не думаю, что куплю это…
— Мне нужно это сделать?
— Почему я купил это, оно ведь только рассердит его…
— Может, я слишком извожу себя…
— Я потратился на это больше, чем на подарок, который я дарю как тайный Санта…
— Я так хочу, чтобы…
Хисока отдернул руку. Эмоции Цузуки ушли так быстро, словно кто-то включил свет.
Цузуки явно не был в согласии с собой. Он хотел дурацкую духовку, но в то же время не находил себе места из-за подарка кому-то. «Ему», если быть точным.
Проклятье, как же он боится, что обидит хоть кого-то, думал Хисока, все еще смотря на стул. Надеется на детскую игрушку, а сам боится, что будет действовать на нервы другим. Это не действовало на нервы мне, но… Я уже купил ему пирог…
— Черт, — выругался он, промчался через комнату и схватил куртку.
Ему оставалось надеяться, что у него будет достаточно времени и денег на это, особенно учитывая, что до Рождества осталось только два дня…
22 декабря, 20:28
— Извините, но мы продали последнюю буквально несколько минут назад.
Хисока тяжело вздохнул, но поблагодарил продавца. Он вышел из магазина игрушек и рухнул на ближайшую скамейку.
Семь часов. Семь часов непрерывных поисков. Семь часов хождения по каждому проклятому магазину Токио. Семь часов обернулись ничем.
Черт возьми, Цузуки! В сердцах Хисока пнул горку снега перед собой. Какого черта ты выбрал такой дурацкий, но, несмотря на это, популярный подарок?
Сам виноват, что решил перестать игнорировать его так поздно. Ты бы легко купил ее неделю назад. Но нет! Ты должен был купить ему огромный пирог!
Хисока пнул еще один сугробик. Какого он, вообще, пустился на эти поиски ради покупки этой хреновины? Он же не христианин; Рождество ничего для него не значит. А Цузуки всегда предпочитает идти своим собственным путем.
Это потому что ты любишь его, бака! Ты любишь его достаточно сильно, чтобы оставаться с ним несмотря ни на что! Ты любишь его достаточно сильно, чтобы вытащить из пламени Тоды и спасти! И ты любишь его достаточно сильно, чтобы так близко к Рождеству начать поиски подарка, о котором он скулил последние недели!
Хисока покраснел от того, что внутренний голос подразумевал под «любовью», но быстро выкинул это из головы. Все, что между нами есть – это крепкая дружба. Конечно же, я не «люблю» его, а он, конечно, не «любит» меня!
Да? И что же заставляет тебя так категорично это утверждать?
Это было абсолютно верно. В то же время, Хисока мало знал о настоящих чувствах Цузуки. И хотя Цузуки оказывал ему очевидные знаки внимания, это же все просто шутки… да?
Он понял, что сильно дрожит и заметил, что снегопад усиливается, а его самого уже начало заносить.
У меня нет времени на споры с самим собой, вскипятился он и быстро вскочил на ноги. Он стряхнул с себя снег. Я знаю, что это только для того, чтобы заткнуть его. Но пурга усиливается, а снова искать в Токио бесполезно. Придется продолжить завтра.
23 декабря, 6:10
— Так ты сегодня не придешь, Куросаки-кун? — спросил Тацуми на другом конце провода. Без помощи кофеварки за десять тысяч иен его голос звучал весьма устало. С другой стороны, ему удалось проснуться раньше всех остальных. — Вчера ты ушел, не сказав ни слова…
— Я изменил мнение кое о чем, - только ответил Хисока в телефонную трубку.
Он с опаской взглянул на небо. Упало несколько снежинок.
Тацуми хмыкнул.
— Понятно. Ты, наконец, решил подарить Цузуки-сану ту печку, Куросаки-кун?
Хисока замер. Откуда он?..
— Что ж, проведи время с пользой. И удачи: в газетах Ти-дзе сообщается, что они распроданы в Токио, Осаке, Тояме и Аките.
Хисока вздохнул.
— Это несколько сужает круг поисков.
— Безусловно. Желаю удачи.
Пять часов спустя…
Хисока с ругательствами вышел из магазинчика игрушек в Хиросиме. Если он еще раз услышит «Извините, мы все распродали», он точно кого-нибудь убьет.
Что ж, в Хиросиме тоже ничего нет, размышлял он, вычеркивая магазин из списка. И куда же мне, черт возьми, еще пойти?
Его телефон зазвонил. Он хмыкнул и включил его.
Говорю в последний раз: я не куплю тебе тортик, Цузуки…
— А теперь, когда Вы осознали всю свою красоту, не повредит и показать ее, — произнес женский голос. — Не так, чтобы это вызвало неодобрение, но так, чтобы Вы могли заявить о себе окружающим. Повторяйте за мной: это нормально – носить обтягивающие…
— Откуда у тебя этот номер, черт возьми? — заорал Хисока в трубку. — Когда я узнаю, кто ты, тебе лучше спрятаться, потому что я на куски тебя порву, засранец!
Кто-то захихикал на том конце линии и положил трубку.
— Проклятье! — он громко выругался, выключая телефон. — Почему это происходит со мной?
Он понял, что все, кто находится в непосредственной близости, пялятся на него с негодованием или опасением.
Покачав головой, Хисока снова сверился со своим списком, чтобы выбрать другой город.
— Цузуки мне много должен, — пробормотал он, остановив свой выбор на Окинаве. — И, наверное, мне нужно установить определитель номеров на телефон…
23 декабря, 21:54
Полностью выдохшийся, Хисока пинком распахнул дверь своего дома. С громким стоном он перетащил подарок через порог.
— Я нашел ее, — тяжело выдохнул он, закрывая дверь. — Я, наконец, нашел ее…
Действительно, Хисоке удалось найти духовку после поисков по всей Японии в течение целого дня. Обнаружив ее в маленьком магазинчике в предместьях Хоккайдо, он не слишком обрадовался перспективе волочить ее домой. Принимая во внимание, насколько тяжеленной она была! И это не была какая-то там печка для детей. Это была полноразмерная, полностью функционирующая духовка! Он мог понять, почему Цузуки так ее хотел.
Когда он тащил ее в гостиную, зазвонил телефон. Оставив свои попытки, он подошел к телефону и снял трубку.
— Куросаки слушает.
— Привет, Хисока, — раздался голос Вакабы. — Так как ты сегодня не пришел, я подумала, что тебе все же важно будет узнать, что Цузуки-сан предложил нам пойти на полуночную мессу следующей ночью. И из-за того, что мы еще должны закончить украшения здесь, большинство решило, что мы откроем подарки завтра вечером, а не послезавтрашним утром. Это тебя устраивает? Открыть подарки в сочельник, а не на само Рождество?
— Мне как-то все равно.
— Отлично! Не забудь принести завтра подарки и положить их под елку!
Хисока промычал в ответ и положил трубку. Потом он осмотрел духовку, стоящую посреди комнаты. С пирогом было просто – он легко поместился в коробку для подарка. И все оборачивают свои подарки в бумагу… но как, черт возьми, упаковать это?
Телефон снова зазвонил. С разражением он схватил трубку.
— Куросаки слушает.
— Хиса-тян! — раздался голос Цузуки. — Где ты сегодня был?
— Не твое дело, и нет — тебе я ничего не купил, — безапелляционно ответил Хисока и положил трубку.
Телефон зазвонил через пару секунд.
— Проклятье, Цузуки. В последний раз…
— Только покажите вашему мужчине как привлекательны, и увидите, как может возрасти его внимание к Вам, — раздался женский голос. — Вы не должны удовлетворяться тем, чтобы просто сидеть на скамейке запасных, и ничего не происходило! Для первого шага нужна сила, а для силы нужна…
— ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! — проорал Хисока. Он стукнул трубку о подставку несколько раз, прежде чем смог повесить ее на место. Он определенно хотел кого-нибудь побить; особенно того ублюдка, которому удалось его нарядить в платье с помощью той долбаной записи.
— Черт, лучше мне заняться упаковкой, — пробормотал он.
Он взял оберточную бумагу, но как только начал, снова зазвонил телефон.
— ЧТО…
— В первую очередь вы должны сказать себе, что это нормально – дать выход тем чувствам, которые Вы считаете недопустимыми. Вы должны разорвать те оковы, в которые Вы сами, а может и кто-то еще, заковали…
— ГРРР!
24 декабря, 7:43
Хисока притащился в офис, выглядя чертовски усталым и таща за собой кое-как обернутую духовку.
— Доброе утро.
Вакаба улыбнулась ему, пока вешала венок.
— Доброе утро, Хисока. Я почти закончила с украшениями. Ты можешь положить свои подарки туда, — она махнула рукой в сторону огромной елки, украшенной гирляндами и игрушками, что стояла в другом конце комнаты.
С тяжелым вздохом Хисока взял духовку и телепортировался к елке. Печку он затолкал за дерево, немного порвав бумагу. Куда более бережно он обращался с пирогом – аккуратно положил его под елкой рядом с тем, что, без сомнения, было подарком Вакабы.
— Все остальные должны вот-вот прийти, — сказала Вакаба. — Тацуми-сан сказал, что праздновать позже мы начать не можем. Ты как?
— Все равно, — ответил Хисока, усаживаясь за свой стол. Он осмотрелся и остановился взглядом на книге, которую начал читать два дня назад.
Один за другим все начали подтягиваться в офис. Хисока не уделял внимания их приходу, концентрируясь только на своем столе. Но когда он услышал два знакомых голоса, обращенных к нему, внимание пришлось перевести.
— Хисооооооооока-тян! — завизжали Юма и Сая, выглядящие очень довольными собой. — Мы достали платье! — из ниоткуда они извлекли праздничное платье от Пинк Хаус. — Пожалуйста, примерь его!
Хисока отбросил книгу и попытался убежать прочь от них.
— Ну же, примерь его! — выкрикивала Сая, когда они погнались за ним.
— Пожалуйста, это же Рождество! — вторила ей Юма.
— Ни за что! — вопил Хисока. — Я не тайный Санта ни для кого из Вас — я не обязан этого делать!
Эта суматоха вызвала смех среди синигами, а также привлекла внимание сотрудников других отделов. А когда они увидели, что намечается вечеринка, настояли на том, чтобы присоединиться.
— Ну ладно, ладно! — завопил Каноэ. — Вы можете прийти! Но мы задумали эту вечеринку как обмен подарками. Раз у Вас всех нет подарков, ни на что не рассчитывайте!
— Так много усилий, чтобы удержать происходящее в рамках, — произнес Терадзума.
— Почему он просто не может их прогнать, как поступает с нами? — спросил Цузуки.
24 декабря, 21:00
— Отлично! — провозгласила Вакаба. — Три часа осталась до того, как мы пойдем на ночную мессу, так что можно официально начать праздник!
Эти слова вызвали возгласы одобрения, хотя Тацуми и Коноэ выглядели весьма сердитыми. Хотя официально вечеринка и должна была начаться только сейчас, праздник продолжался весь день. Несмотря на то, что Тацуми хотел, чтобы они приступили к работе, никто ничего не делал. Сейчас же офис пребывал еще в большем беспорядке, чем на Хэллоуин.
Хисока сидел за своим столом, медленно прихлебывал чашку эг-нога. То, что он думал, будет небольшой вечеринкой, превратилось в торжество хаоса. Все эти люди вокруг… Это убийственно действовало на его эмпатию.
— Пожалуйста, надень это платье, Хисока-тян!
И эти две идиотки не оставляли его в покое.
— Да, надень его! — прокричал парень, которого Хисока не узнал. — Ты так симпатично смотрелся в том платье на Хэллоуин!
Эти слова были встречены смехом и свистом.
— Ну все, я иду домой, — сказал Хисока. Он привстал, но Юма с Саей толкнули его обратно на стул.
У него были сомнения, по поводу того, переживет ли он сегодняшний вечер. Это стало еще очевиднее, когда все начали петь рождественские песни на плохом английском.
Часом позже…
— Время открывать подарки! — возвестила Вакаба с блистательной улыбкой
Для Хисоки это было облегчением. Юма и Сая донимали его уже долгое время, и он готов был убить их обеих.
— ВАЙ! — выкрикнули Юма, Сая, Цузуки и Ватари. Все они помчались к елке, словно нетерпеливые детишки.
— Ну же, Хиса-тян! — позвал Цузуки, помахав ему.
Хисока вздохнул и потащился к елке.
Коноэ открыл свой подарок первым. Слегка улыбнувшись, он достал из коробки трехслойный земляничный чизкейк.
— С нетерпением жду возможности попробовать, — сказал он довольно. Он прочитал карточку, приложенную к подарку. — Спасибо, Акаминэ.
Тидзуру улыбнулась в ответ.
— Я была удивлена, когда Каннуки-тян объявилась на Окинаве с этой идеей, но я рада, что приняла участие.
Терадзума поднял свой подарок с отвращением. Все могли видеть причину: коробка была обернута самой блестящей и симпатичной красно-золотой бумагой, какая только существует. В сомнениях он сорвал бумагу и извлек черный новый ноутбук.
На его лицо появилось облегчение.
— Что ж, это хороший подарок. Спасибо… — он бегло прочитал карточку и вздохнул, — Фукия-сан.
Не отрываясь от своего подарка, Юма улыбнулась ему. Ее тоже был обернут в миленькую бумагу. В отличие от Терадзумы, она аккуратно развернула бумагу, достав прямоугольную коробку. Она открыла коробку и пронзительно завизжала.
— Что? — спросил Цузуки, который все еще искал свой подарок (-рки).
Юма опустила руку в коробку и достала красивое светло-голубое платье с блестками.
— Я так долго его хотела! — ахнула она, обняв платье. — Это одно из лучших платьев Пинк Хаус. Но оно такое дорогое! А все свои деньги я потратила на платья для Хисоки-тяна!
Хисоку передернуло, хотя Юма этого и не заметила.
— Вот только… — Юма остановилась. Она взглянула на Саю, которая делала вид, что очень занята своим подарком. В мгновение ока она оказалась около Саи. — Неудивительно, что ты не говорила мне, чей ты тайный Санта! Ты мой тайный Санта!
— Наконец-то ты догадалась, — сказала Сая, обращаясь к своей подруге весьма покровительственно. — А ты, оказывается, весьма умна!
— Ах ты вредина! — Юма чмокнула ее в щеку. — Спасибо большое!
— Отлично! Теперь я открою свой подарок!
Она аккуратно начала разворачивать бумагу, открывая коробку, наподобие той, что была у Юмы. Когда она открыла ее, аромат вишневых лепестков разнесся по комнате.
— Ох! — вздохнула она, доставая традиционное японское кимоно, украшенное вишневыми лепестками. — Так красиво!
Юма порылась в лепестках и достала карточку. Она бегло прочитала ее и подняла голову.
— Приятно. Очень мило, Цузуки!
Хисока почувствовал, как в груди у него все сжалось. Цузуки?
— Вай! Спасибо, Цузуки! — выкрикнула Сая, подскочив к нему и крепко обняв.
— Я надеялся, что тебе понравится, — сказал он, сладко улыбнувшись.
Цузуки был ее тайным Сантой? Думал полностью разочарованный Хисока. Тогда… кто мой?
Хисока осмотрелся в поисках своего подарка. Наконец он увидел длинную коробку, обернутую в обычную праздничную бумагу. С чувством облегчения от того, что бумага не была миленькой, он, не тратя времени, снял обертку. Он достал коробку и заглянул внутрь.
Традиционная катана лежала на темно-синем бархате. Хисока взял катану и вынул ее из футляра. Разговоры вокруг него затихли, когда остальные увидели его подарок.
Рукоять была черно-синей с изображениями получесяцев. Хисока вынул меч из ножен и увидел слова, вырезанные на обратной стороне лезвия рядом с рукоятью.
«Engetsu». «Получесяц».
Хисока задвинул лезвие обратно в ножны, поражаясь тому, насколько чистым и новым оно выглядело.
Что ж, я между делом ляпнул, что хочу меч. И это, действительно, прекрасный меч.
Снова началась болтовня. Хисока увидел записку, все еще лежащую в футляре. Он положил катану обратно и достал карточку. Глубоко вдохнув, он открыл ее и прочитал:
Куросаки,
Этот меч – что-то вроде семейной реликвии. Но я давно не брал его в руки. К тому же, тебе всегда лучше, чем мне давалось фехтование. Я знаю, что могу доверить тебе заботу об этом мече. В отличие от своего идиота-напарника, ты, я в этом уверен, достаточно ответственен, чтобы хранить его должным образом и не сломать. Обычно я не отмечаю Рождество, так что если подарок несколько странный, прошу прощения. Но тебе, скорее всего, он понравится.
С Рождеством,
Терадзума Хадзиме.
Внутри Хисоки все сжалось. Так значит Терадзума был его тайным Сантой все время. Но он не был бы эмпатом, если бы не смог скрыть своего удивления, подняв взгляд.
— Спасибо, Терадзума.
— Ты ему это подарил, Хадзиме-тян? — воскликнула Вакаба, разворачивая свой подарок. — Меч?
— Как Вам удалось достать меч в Японии? — спросил Тацуми, который игнорировал весь шум праздника. Теперь же он с интересом смотрел на подарок Хисоки.
— Это семейная реликвия, — ответил Хисока, указывая на записку в руках.
Вакаба развернула свой подарок.
— Ох, подарочный сертификат! На… 5000 иен? Спасибо, Качо! Я собираюсь много чего купить с его помощью!
— Пожалуйста, — ответил Каноэ, занятый своим подарком.
— Вай, лабораторное оборудование! — воскликнул Ватари, вытаскивая из коробки мензурки и пробирки. — Великолепно! А мое все сломалось! — он прочитал прилагающуюся карточку, поднялся и заключил старшего Гусесина в костедробительные объятья. — Спасибо огромное!
— Тацуми, а ты не собираешься открывать свой подарок? — спросил Цузуки, все еще занятый поисками своего подарка, хотя пирог лежал прямо под его ногами.
— Я подожду, пока вы все закончите, — сказал Тацуми с легкой улыбкой.
Глупости! Открывай его сейчас! сказала Юма, пихая Тацуми красиво обернутый подарок.
Еще до того, как Тацуми развернул его, Хисока уже знал, что внутри была бутылка хорошего вина.
— Думаю, я его приберегу, — сказал Тацуми, игнорируя разочарованные взгляды. — Ну, может быть, я открою его. Но завтра. Не сегодня.
— Ой, здесь еще один подарок для Тацуми! — воскликнул Цузуки, поднял большую коробку и вручил ее Тацуми.
Этот подарок лежал рядом с духовкой, и Хисока ожидал, что Цузуки легко ее найдет. Но тот продолжил поиски с противоположной стороны елки.
Тацуми поставил коробку на ближайший стол. Он сорвал бумагу и извлек коробку с эспрессо кофе-машиной.
Видимо это в замен его сломанной кофеварки, подумал Хисока. Тацуми был несколько удивлен увидеть кофе-машину. Он взял прилагающуюся открытку и прочитал ее про себя. Он ничего не говорил несколько минут. Все задержали дыхание в ожидании ответа. Наконец, он произнес:
— Я так понимаю, это Вы сломали мою кофеварку за 10000 иен… Ватари-сан?
Ватари, казалось, не заметил примирительных интонаций в голосе Тацуми. Он только злорадно ухмылялся, глядя на свое оборудование.
Тацуми тяжело вздохнул, но больше ничего не сказал. Он выглядел довольно счастливым благодаря эспрессо-машине, но теперь вино вызывало у него некоторые опасения. Кто знает, удалось ли Ватари подсыпать туда что-нибудь…
— Здорово, там много книг! — воскликнула Тидзуру, разворачивая подарок. Она достала несколько томов в твердой обложке. Она вытащила что-то, торчащее между книгами. — Ох, и новый абонемент!
Интересно, кто бы мог ей такое подарить, с сарказмом подумал Хисока. Его предположения подтвердились, когда Тидзуру обняла младшего Гусесина.
Цузуки уже должен был бы найти свои подарки, хотя у Хисоки и усиливались подозрения в том, что он нарочно капается.
— Проклятье, хватит уже идиотничать! — рыкнул Терадзума. Он схватил пирог, который всем прекрасно было видно и сунул его Цузуки под нос. — Вот он – твой подарок!
Цузуки сник, когда увидел размер подарка. Хотя Хисоку и раздражало это ребячество, внутри он радовался тому, что все-таки решил купить эту чертову печку.
— Хо… хорошо, — тихо произнес Цузуки.
Он взял подарок и развернул его. Он достал огромный яблочный пирог. Его лицо немного разгладилось, но он все еще выглядел расстроенным.
— Это же лучший яблочный пирог, какой можно достать в Нагасаки, да? — спросила Вакаба, пытаясь поднять Цузуки настроение.
— Ага, — ответил Цузуки, выдавливая из себя улыбку. — Ну… мне хотелось такой попробовать. В конце концов, они такие дорогие и популярные…
Хисока пересилил желание закатить глаза. Разочарование и грусть Цузуки лились рекой. Почему бы ему не посмотреть за проклятой елкой?
Тидзуру изучала свой подарок, сидя под елкой, а остальные девушки, помчались предлагать Цузуки сладости. Видя, что Цузуки вот-вот заплачет, Хисока уже собрался вручить ему духовку, когда Тидзуру сказала:
— Эй, а это что?
Все посмотрели туда. Хисока чувствовал, как все его раздражение испаряется, пока Тидзуру пыталась выпихать плиту из-за елки. Тацуми решил помочь ей, и вместе они вытащили ее на всеобщее обозрение.
— Это для Вас, Цузуки-сан, — с улыбкой произнес Тацуми.
Лицо Цузуки мгновенно озарилось радостью. Не теряя времени, он сорвал и так уже порванную упаковочную бумагу, чтобы открыть духовку.
— ВАЙ! — закричал он, подпрыгивая на месте. — Это она. Это и правда она!
— И это печка, которую ты выпрашивал несколько недель? — сказал Терадзума. — Я думал, что это что-то типа микроволновки! А она размером с настоящую духовку!
— Тут не только духовка! — воскликнул Цузуки, обнимая плиту настолько, насколько мог. — Она делает любые сладости, какие захочешь!
Вакаба подняла карточку, которую Цузуки уронил с духовки. Она быстро проглядела ее и широко улыбнулась Хисоке.
— Я всегда знала, что у тебя есть слабое место, Хисока!
Ужас охватил Хисоку, когда он, вдруг, стал центром всеобщего внимания.
— ХИСОКА-ТЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯН! — закричали Юма и Сая, прыгая на него. — Ты такой замечательный!
— ХИСА-ТЯН! — завизжал Цузуки, втискиваясь между Юмой и Саей. Совместные объятия душили его. — Спасибо тебе огромное! Я всегда знал, что ты меня любишь!
Все, что Хисока мог сделать — прохрипеть в ответ.
— Хорошо, а теперь отпустите Куросаки-куна – он не может дышать, — сказал Тацуми. — Может, продолжим?
24 декабря, 23:24
Когда все подарки были открыты (Вакаба подарила младшему Гусенину приключенческую книгу, а старшему от Тацуми достались книги по законодательству и зарабатыванию денег), вечеринка снова набрала обороты.
Хисока налил себе еще одну порцию эг-нога и присел; головная боль усиливалась. Чем ближе была полночь, тем громче и гиперактивнее все становились. Теперь, кажется, все были согласны с предложением Цузуки пойти на полуночную мессу.
И забыть о том факте, что вряд ли кто-то из них был христианином (тем более католиком), и что все они были уже мертвы.
Если они думают, что я пойду на ночную мессу с такими как они, они с ума сошли, думал он, потягивая эг-ног. И это последний раз, когда я участвую в подобном безумии. Проклятье, я же даже не христианин! Как все ведут себя, можно подумать, что это Новый Год!
— Кто-нибудь знает рождественские песни? — спросил Ватари.
И почему он пошатывается? Ведь все напитки были безалкогольными!
— ‘ак насчет «Святая ночь»? — нечленораздельно произнес Цузуки и попытался напеть на английском, но очень плохо.
Он, похоже, тоже напился. Но единственный алкоголь здесь – это вино, подаренное Тацуми-сану. Если только…
Он посмотрел на бутылку вина, но она была нетронутой.
— Нетнетнетнет, — промычал Терадзума, сильно маша руками. — Ты… ты неправильно поешь! Нужно так!
Его английский был не лучше, чем у Цузуки.
Хисока поглядел на Тацуми и Коноэ в надежде на то, что они угомонят подчиненных. Но они, по-видимому, не обращали внимания на все происходящее.
— Я его надела, — кричала Юма, кружась в подаренном Саей платье.
— Ты так мило в нем смотришься! — сказала Сая, которая переоделась в свое кимоно. — Я знала, что оно тебе пойдет!
Юма широко ей улыбнулась в ответ.
— Я знала, что могу на тебя рассчитывать, Сая.
После этого, к огромному ужасу Хисоки, Юма быстро подскочила к Сае, повалив их обеих на стол рядом с Хисокой, где они перешли к поцелуям всей своей жизни (более или менее).
Хисока быстро вскочил на ноги, окончательно убедившись, что без выпивки тут не обошлось. Никто уже не пытался держать себя в рамках. Особенно две девушки, устроившиеся прямо у него под носом.
— Это будет долгая ночь, — пробормотал он, сделав еще один глоток эг-нога.
Он застыл. Вкус был странным. Поскольку он пил эг-ног почти весь вечер, он точно мог сказать, насколько вкус отличается теперь. Он даже пахнет по-другому. И выглядит… немного водянистым.
Хисока незамедлительно поставил стакан на стол.
— Давайте танцевать! — прокричала Вакаба, таща за собой Терадзуму.
Только теперь Хисока заметил, что играет музыка. Подборка англоязычных рождественских песен.
По крайней мере, на слух. Запись была похожа на смесь английских и японских песен. Подождите-ка… это не песни. По крайней мере, японская часть.
Хисока неуверенно подошел к музыкальной установке, сосредоточившись на слухе и эмпатии. Это звучало очень слаженно… он почти не мог расслышать.
Ага, вот оно. Японский звучал, когда музыка притихала, но это была не песня. Где же он слышал этот голос раньше?
Праздник – это прекрасное время, чтобы провести его с тем, кого Вы любите. Вам нужно петь прекрасные песни! Схватите партнера и танцуйте, танцуйте, танцуйте! Будь по-настоящему любезны с Вашим партнером по танцам. Покачайте бедрами, чтобы заинтересовать…
Хисока быстро закрыл уши руками. Он узнал этот омерзительный голос. Это был холодный женский голос с той гребаной кассеты для самооценки! Он использовался для воздействия на подсознание через эту рождественскую запись!
Ему нужно убраться отсюда!
— Я-я-я пойду подышу свежим воздухом, — объявил он, подбежал к своему столу и схватил куртку.
Он делал все возможное, чтобы игнорировать Юму с Саей, чье внимание, как на зло, обратилось к нему после этих слов.
— Ну останься еще на чуть-чуть! — выкрикнула Юма, приподнимаясь со своей подруги.
— Да, ты еще должен примерить платье от Пинк Хаус! — закричала Сая, приподнявшись.
Хисока совершил стремительный рывок к входной двери.
— Я скоро вернусь!
Несколько человек что-то прокричали ему, но он не обратил на них внимания и пошел на улицу.
Отлично, я достаточно далеко от них, подумал он, когда достиг двери на улицу. Можно воспользоваться этой возможностью и пойти домой. Они все слишком напились, чтобы заметить, что я ушел. Ну… может мне нужен забор вокруг дома…
Хисока потерял нить рассуждений, когда вышел из здания Дзю-о-те.
В небе сверкал кристально чистый месяц. Маленькие снежинки летели с неба и красиво опускались на землю. А вместе со снегом появился и холод.
— Черт, — выругался он, укутался поглубже в куртку и зашагал дальше. — Это же Мейфу! Я не против снега, но точно обошелся бы без мороза!
Тихий смешок раздался у него за спиной.
— Уходишь так рано?
Хисока остановился. Он глубоко вздохнул, вдохнув несколько снежинок, и проговорил:
— Почему ты не на вечеринке, Цузуки?
— Ох, я все еще хочу остаться, — ответил Цузуки, приближаясь к нему. Хисока посмотрел на него боковым зрением и заметил, что тот что-то прячет за спиной. — Но я не мог не заметить, что ты уходишь. Почему бы не остаться чуть подольше? До полуночи.
— Я… — у Хисоки был миллиард причин, но почему-то он не смог назвать не одной из них. Он решил сменить тему. — Там ты казался куда пьянее.
— Ах, это было просто показное. У меня ведь это хорошо получается, да?
Лучше, чем у всех, кого я знаю.
— Едва ли. Похоже, что эта пленка и тебя напугала, а?
Цузуки обошел его и встал лицом к лицу, выглядел он несколько удивленным.
— С чего бы мне бояться рождественских гимнов?
Похоже, что я – единственный, кто уловил то сообщение.
— Ну да ладно, — отрезал Цузуки. — Неудачно получилось бы, если бы ты ушел раньше, чем я вручу тебе это.
Хисока посмотрел на него с подозрением.
— Вручишь мне что?
— Это, — Цузуки протянул ему красиво обернутую коробку. — С Рождеством, Хиса-тян.
Хисока взял коробку. Его сердце стучало как сумасшедшее. Цузуки подарил ему подарок? Хотя он и не был его тайным Сантой?
Он вспомнил те мысли, которые уловил, дотронувшись до стула Цузуки.
Почему я купил это, оно ведь только рассердит его…
Я потратился на это больше, чем на подарок, который я дарю как тайный Санта…
Так все это было адресовано ему.
— Открой, — сказал Цузуки нетерпеливо.
Хисока закатил глаза, но развернул бумагу, открывая изящную темно-зеленую бархатную коробку. Грани были обрамлены золотом, из которого же был сложен красивый узор на крышке. А внизу узор переходил в четыре маленькие, но устойчивые ножки.
— Я выбрал этот цвет, потому что он твой любимый, — сказал Цузуки, указывая на зеленый бархат.
Хисока подавил вздох.
— Цузуки, зеленый – твой любимый цвет. Мой – синий.
Цузуки снова скис, поэтому Хисока снова заговорил.
— Но спасибо тебе. Это и правда… красивая шкатулка.
— Это не просто шкатулка, — сказал Цузуки. Он указал на что-то с обратной стороны. — Она музыкальная. Поверни это.
Хисока перевернул ее другой стороной к себе и увидел ключик. Когда он поворачивал его, то обратил внимание, что ключик в форме скрипки. Ему хотелось бы знать почему, но завод уже кончился.
— Открой ее, — произнес Цузуки с улыбкой.
Хисока подчинился. Внутри была тонкая хрустальная подставка, на которой стояло фортепьяно. Он увидел как из-за занавеса, раскрывшегося крыльями, показался маленький человечек. Но прежде, чем сесть за фортепьяно, он поклонился Хисоке. Когда же он сел на свое место, его руки задвигались.
Сладкая мелодия полилась из шкатулки. Она казалась на удивление знакомой. Хисока наблюдал как пианист «играет» синхронно с музыкой. Это напомнило ему о том, что случилось не так уж давно. О печальной девушке с прекрасным голосом.
Он, наконец, вспомнил.
— Это же…
— «Аметистовые воспоминания», — подтвердил Цузуки, улыбнувшись шире. — Было ужасно трудно достать такую, поскольку Мария умерла. Но мне удалось, и… я думал, что тебе понравилось бы.
Хисока потерял дар речи. Это действительно был замечательный подарок.
— Это песня Марии… она должно быть дорогая…
Цузуки поморщился.
— Ну, немножко. Но я думаю, что она того стоит.
Хисока уставился на него.
— Стоит того?
— Не могу же я вечно тратить деньги только на сладости, ведь так? Кроме того… — его глаза сделались печальными, хотя взгляд и оставался теплым. — Я стольким тебе обязан, Хисока. Все, что ты делал для меня эти несколько месяцев. И ни разу ты не попросил что-то взамен. И я подумал… деньги не имеют значения. И не важно, я – твой тайный Санта или кто-то другой. Я решил, что несмотря ни на что, я подарю тебе достойный подарок, — он нервно засмеялся. — Было сложно выбрать, но я подумал, что тебе бы понравилась музыкальная шкатулка. Добавить немного красок в твой мрачный дом.
Хисока не огрызнулся на этот комментарий. Он наблюдал за пианистом. Когда мелодия затихла тот встал, снова поклонился и скрылся за занавесом. После этого Хисока захлопнул крышку.
Цузуки начинал волноваться.
— Гм, тебе не нравится? Прости, я должен был выбрать что-нибудь получше…
Хисока прервал эти извинения, обняв Цузуки и так и не выпустив из рук музыкальную шкатулку.
— Не извиняйся, бака, — произнес Хисока. В его глазах стояли слезы. — Это замечательный подарок. И ты не должен меня за что-то благодарить или платить мне за что-то. То что ты сделал для меня – более чем достаточно.
Цузуки неуклюже обнял его в ответ.
— Что я сделал?
— Ты спас меня, ты чертов идиот! Если бы ты не вытащил меня из раковины, думаешь, стал бы я участвовать в чем-то подобном, или даже заинтересовался бы? Ты выручил меня, и именно благодаря твоей помощи сейчас я здесь.
Цузуки слабо вздохнул и сильнее сжал объятья.
— Тогда думаю, мы квиты, да? Ой, подожди, я же тебе второй подарок не отдал!
Хисока отстранился и посмотрел на него.
— Второй подарок?
— Конечно! Ты же мне два подарил!
Хисока приподнял бровь.
— И что же ты подразумеваешь под «вторым подарком»?
— Это.
Прежде чем Хисока смог возразить, Цузуки наклонился вперед и поцеловал его. Волна эмоций обрушилась на Хисоку: чувства Цузуки проходили сквозь него. Но это не причиняло боли. Смесь из радости, волнения и, в большей степени, любви приятно просочились в него. С такими эмоциями Хисока был рад своей эмпатии и чувствовал себя ближе к Цузуки.
Забыв о ветре, все еще держа в руках музыкальную шкатулку, он ответил на поцелуй Цузуки.
ДОНГ!
Они отскочили друг от друга, пораженные ударом колокола. Цузуки слегка засмеялся, глядя на здание Дзю-о-те.
— Я не знал, что у нас есть колокол!
Хисока тяжело вздохнул.
— Уже полночь, Цузуки.
Цузуки усмехнулся при взгляде на своего напарника. Прежде чем Хисока смог отреагировать, Цузуки снова наклонился и чмокнул его в лоб.
— С Рождеством, Хиса-тян.
Рот Хисоки изогнулся не то чтобы в улыбке, но близко к этому.
— С Рождеством, Цузуки.
В этот же момент зазвонил телефон. Отодвинувшись от Цузуки, он ответил.
— Куросаки слушает.
— Должно быть, говорите себе: «Эту жирную корову никто никогда не полюбит», — произнес проклятый женский голос. — Вы должны осознать, что это неправда. Повторяйте за мной…
— ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ ХОТЬ РАЗ ПОЗВОНИШЬ МНЕ, Я ТЕБЯ ПРИКОНЧУ! — завопил Хисока и захлопнул телефон.
— Выше нос, — с улыбкой произнес Цузуки. — Это же Рождество. Давай праздновать!
— Ты все еще хочешь пойти на полуночную мессу?
— Именно! Я всем обещал, что мы пойдем, и я никогда не беру своих слов обратно! — он схватил Хисоку за запястье.— Пойдем позовем остальных!
— Эй! — завопил Хисока, чуть не выронив шкатулку. — А что если они слишком напились, чтобы идти?
— Тогда нет ничего плохого в том, чтобы пойти вдвоем. Было бы прекрасно пойти туда как пара!
Лицо Хисоки стало абсолютно красным.
— С каких это пор мы – пара?
— Но ты поцеловал меня!
— Ты поцеловал меня! Это другое!
— Не вредничай, Хиса-тян!
Хисока буркнул в ответ, но не стал протестовать, когда Цузуки потащил его обратно в Секан.
Что ж, в отличие от того, что было на Хэллоуин, это – не полное фиаско. Мне удалось не поддаться воздействию сообщения на записи. Думаю, все, что мне нужно сделать – пережить Новый Год. И День Святого Валентина. И Белый День.
Страх накрыл его, но сошел на нет под силой веселья Цузуки.
И теперь он думает, что мы – пара. А я совершенно не знаю как быть. Так или иначе, эта идея не так плоха, как я мог бы подумать. В конце концов, он подарил мне замечательный подарок. Но если он пошутил, я его убью.
А где-то еще…
Ватари разочарованно хныкнул, когда опускал переделанную рождественскую запись в картотеку.
— Что ж, этот план не имел абсолютного успеха, — он надулся. — Бон раскусил эту запись. Его эмпатия – это что-то. И шутки с телефоном не тронули его…
Он злорадно ухмыльнулся.
— По крайней мере, это был не полный провал. Цузуки и Бон неплохо нацеловались. Но, естественно, мне пришлось их прервать.
Ватари потянулся к ящику и достал знакомую кассету под названием «Воплотите Ваши фантазии».
— Думаю, лучше подсунуть ее Цузуки, — решил он. — Но не на Новый Год, еще не время. Определенно, на День Святого Валентина.
Он засмеялся, когда опускал кассету в свою сумку.
— Операция «Соблазнение» войдет в активную стадию через два месяца!
Он застегнул сумку.
— А сейчас мне лучше пойти на праздник. Даже такой трудолюбивый синигами как я, заслуживает отдыха.
Со злорадным хихиканьем он вышел из лаборатории, готовый приступить к новой миссии.
Автор: Tricia-chan
Переводчик: Orisa
Бета: Кай-о Демонический Дельфин
Оригинал: здесь
Персонажи и пейринги: все сотрудники Дзю-о-те, Цузуки/Хисока
Рейтинг: PG-13
Жанр: юмор, местами даже стеб
Дисклеймер: персонажи принадлежат мангаке, фанфик — автору, перевод — мне
Примечание: продолжение фанфика Unreal Yet True
читать дальше5 декабря, 15:21
— … И, в общем-то, это все, — сказал Хисока в конце доклада, садясь обратно на свое место.
Тацуми поправил очки.
— Вернуть к жизни после смерти… Я удивляюсь, что мы раньше этого не поняли. Какие-нибудь вопросы?
Все молчали.
Тацуми взял доклад у Хисоки.
— Хорошо, тогда собрание окончено. Всех прошу вернуться к работе.
Цузуки неожиданно поднялся.
— Тацуми! Могу я кое о чем попросить?
Тацуми даже не взглянул на него.
— Нет, Цузуки-сан.
— Но ты даже не слышал моей прось…
— А мне и нужно выслушивать вашу просьбу, Цузуки-сан. Могу только предположить, что через двадцать дней Вам хотелось бы устроить Рождественскую вечеринку.
— Вы устроите Рождественскую вечеринку? — завизжала и запрыгала от счастья Юма.
— Не могу дождаться! — присоединилась к ней Сая.
— Я этого не говорил! — рявкнул Тацуми. — Я предполагал, что Цузуки-сан попросит меня разрешить еще одну вечеринку. И мой ответ – нет!
— Но Тацуми-сан…
— Никаких «но»! Вам напомнить о беспорядке, который вы оставили после Хэллоуинской вечеринки?
Хисока содрогнулся. Это было чуть больше месяца назад, и он, конечно же, не смог забыть каким идиотом себя выставил перед всеми, из-за того, что прослушал гипнотическую кассету для самооценки, предназначенную для женщин. Как бы он не пытался забыть о произошедшем, оно продолжало залезало в мысли снова и снова. И некоторые личности не позволяли ему забыть свое возмутительное поведение…
— О каком беспорядке? — робко спросил Цузуки, изображая святую невинность.
— Беспорядок, который нам пришлось убирать три дня!
— Вообще-то, уборка заняла около двух дней, — поправила Вакаба, сладко улыбнувшись.
— И это была моя ошибка – разрешить проведение вечеринки!
Это вызвало возражения. Хисока чувствовал, как у него начинала болеть голова. Поскольку его семья не была христианской, они никогда не праздновали Рождества. Не то что бы это имело значение, это бы не изменило его жизни дома: он не перестал бы быть порождением демона, запертым в клетку и никогда бы не получал подарков.
Это натолкнуло его на мысль.
— Почему Вы вообще заинтересовались таким праздником? Это точно не национальный праздник Японии; и я сомневаюсь, что все вы – христиане.
— Но это же Рождество! — произнесла Сая так, будто это все объясняло.
— И я христианин! — сказал Ватари. Потом он немного подумал над своими словами. — По крайней мере, я так думаю…
— Мне без разницы! — резко перебил Тацуми. Его очки сползли на нос. — Нет – значит, нет! Никакой Рождественской вечеринки, я не хочу, чтобы в нашем офисе устроили бедлам!
— Я попрошу у Шефа! — заскулил Цузуки.
— Он уже сказал, чтобы Вы и думать забыли о Рождественской вечеринке! Никаких вечеринок, это окончательно!
Глаза Цузуки увлажнились. Хисока тяжело вздохнул, закрывая лицо руками. Приехали…
— Тацуми, - начал Цузуки тихим заунывным голосом. — Я думал, что вечеринка сделает всех счастливее. Это же время счастья. А у меня и Хисоки и было ужасное дело… Разве мы не заслуживаем быть счастливыми?
— Не впутывай меня, — выдохнул Хисока.
— Я просто подумал… — Цузуки тихо всхлипнул. — После такого, и уже близок конец года, нам хотя бы одну вечеринку. Неужели ты не хочешь, чтобы мы были счастливы, Тацуми?
Как всегда, Тацуми не мог устоять перед силой слез Цузуки. Он поправил очки быстрым движением.
— Ну-у, я думаю тихо собраться в офисе – не так уж плохо…
по офису прокатилась волна аплодисментов.
Хисока потер лоб.
— Не думаю, что переживу еще одну дурацкую вечеринку…
— Ой, Хисока. Не волнуйся! — сказал Ватари. — Я внимательно прослежу, чтобы на этой вечеринке ты не вел себя как женщина!
— Не говори ему такого! — запротестовала Сая.
— Вот именно, мы только что заказали в Пинк Хаус платье из праздничной серии! — выкрикнула Юма, демонстрируя всем платье.
Хисока взирал на это безучастно и молча.
— Решено. Я забаррикадируюсь у себя дома! — внезапно выкрикнул он.
Он побежал к двери, но Юма и Сая перехватили его, когда Хисока уже взялся за ручку.
— Ты не сбежишь, Хисока-тян! — закричала Юма. — Только не сейчас, когда представилась возможность надеть на тебя платье! Кто-нибудь видел ту кассету?
— Та кассета была уничтожена, — сказал Тацуми, помотав головой. — Ватари лично за этим проследил.
Ватари извиняющееся улыбнулся Юме и Сае.
- Простите, девушки. Похоже, что вам будет тяжеловато одеть Бона в платье!
Хисоке удалось вырваться.
— Я не надену платье, и я не собираюсь участвовать в этом идиотизме!
— Но ты должен, Хисока, — негромко произнесла Вакаба. Она подошла к Тацуми. — Вы не против, если я займусь организацией вечеринки?
— Делайте что хотите, — ответил тот, поправляя очки.
Терадзума, который до этого отмалчивался из страха вовлечь себя в это безумие, попытался прокрасться к двери. Но в пяти шагах от цели он был пойман с поличным.
— Не думай, что тебе удастся этого избежать, Хадзиме-тян, — сказала Вакаба и обернулась к нему, держа в руках конец цепи; другой был пристегнут к лодыжке Терадзумы.
Терадзума с силой топнул.
— Проклятье.
10 декабря, 19:46
— Простите, что устроила это собрание, когда Вы все уже собирались пойти домой, — сказала Вакаба, кладя на стол шляпу, полную бумажек. — Но я хочу объявить о том, что закончила разработку Рождественской вечеринки.
Терадзума пробормотал несколько ругательств себе под нос; обе его лодыжки были прикованы к стулу. Вакаба его проигнорировала.
Прежде, чем она продолжила, дверь зала распахнулась, и вошли, таща за собой Хисоку, Юма с Саей. За ними неуверенно шел Цузуки.
— Мы привели его! — было сообщено громко, после чего Хисоку заставили сесть.
Из-за того, что его дом был забаррикадирован сразу после собрания пять дней назад, Юма и Сая почти не надеялись вытащить Хисоку. Но потом они заручились поддержкой Цузуки, который просил и умолял Хисоку выйти. Как только Хисока открыл дверь, девушки атаковали.
— Приятно снова тебя видеть, Хисока, — сладко поприветствовала Вакаба.
Хисока ответил ворчанием.
— Мне правда жаль, Хисока, — с натянутой улыбкой сказал Цузуки. — Но тебе было бы стыдно за то, что ты это пропустил.
Хисока демонстративно его проигнорировал.
— В любом случае,— продолжила Вакаба, — отдел Секан будет украшен рождественскими украшениями и сладостями. Я также полагаю, что кто-нибудь должен будет принести настоящую праздничную елку из Ти-дзе.
Некоторые зашептались в предвкушении. Только Терадзума и Хисока сохраняли гробовую тишину.
— Шеф попросил, чтобы мы воздержались от приглашения сотрудников других отделов, чтобы не повторять хаос Хэллоуина. С другой стороны, мы их и не приглашали, они сами пришли на ту вечеринку. Просто попытайтесь себя хорошо вести, ладно? Я позабочусь, чтобы были только эг-ног и безалкогольное шампанское, чтобы избежать пьяной вакханалии, произошедшей на Хэллоуин.
На этих словах Вакаба покраснела. Также как и Хисока, который пробурчал что-то тихонько.
— Что ж, — она продолжила, опустив голову, — поскольку это Рождество, всем положено покупать подарки. Но я понимаю, насколько все мы ограничены в финансах, а, значит, не имеем возможности купить подарки для всех. Поэтому я разработала систему «Тайный Санта».
— Здесь, — она приподняла шляпу, — имена всех Вас. Вы вытаскиваете имя, и чье бы оно ни было, для этого человека вы станете тайным Сантой. Поскольку весь смысл этого в сюрпризе, Вы не должны спрашивать у соответствующего человека, что он хочет на Рождество, но все могут намекнуть, что они сами для себя хотели бы. Чтобы сохранить секретность, Вы должны написать имя получателя на подарке, но не подписываться. Однако если хотите, Вы можете оставить записку внутри подарка.
— Ну, что Вы все об этом думаете? — спросила она в заключении. — Хорошая идея?
— Конечно же! — закричал Цузуки, подскочив на ноги. — Я с нетерпением жду рождественского шопинга!
Хисока искоса посмотрел на него.
— И как ты собираешься хоть что-нибудь купить, если тебя лишили зарплаты на 300 лет?
Цузуки захныкал.
— Ох, Хиса-тян – вредина! Ты не сказал этого Терадзуме, хотя его тоже лишили зарплаты!
— У меня есть небольшие сбережения, — заговорил Терадзума, впервые за вечер обходясь без ругательств.— В отличие от тебя я не прожигаю свободное время.
— Вы все несправедливы ко мне!
— Похоже, Вы все в нетерпении! – сказала Вакаба. — Подходите сюда и тяните!
Хисока, зная, что в противном случае его заставят, не выказал протеста и направился к шляпе.
Гусесины выглядевшие так, будто удивлялись, что они здесь забыли, тянули жребий первыми. Кроме старшего, который, похоже, был доволен выпавшем жребием, никто ничего не сказал.
— Что насчет Тацуми и шефа? — спросила Юма, когда брала бумажку.
— Я схожу к ним позже, — ответила Вакаба. — Раз их имена тоже там есть, они должны участвовать.
— Скрестим пальцы! — взвизгнула Юма, разворачивая бумажку. После взгляда на имя на ее лице промелькнуло разочарование, которое быстро сменилось искусственной улыбкой. — Давай, Сая!
Сая с взволнованным видом тоже вытянула бумажку. Хисока полагал, что обе они хотели быть его тайным Сантой. Сая выразила немного эмоций, прочитав свой жребий, и не взорвалась от восторга. Он вздохнул в облегчении, когда понял, что никто из них не будет его тайным Сантой.
— Моя очередь! — выкрикнул Цузуки, таща жребий. Сложно было сказать, кто ему достался: он продолжал улыбаться после того, как прочитал имя.
Потом жребий вытянул Ватари. Когда он прочитал имя, воистину зловещий блеск появился в его глазах. Засмеявшись самому себе, он выбежал из комнаты.
— Я боюсь за того, чьим тайным Сантой он будет, — пробормотал Терадзума.
Он вытащил бумажку и прочитал ее без всяких эмоций.
Хисока был следующим. Скрепя сердце он вытащил жребий из шляпы.
Пожалуйста, пусть это будет не Цузуки, думал он разворачивая бумажку. Он вытянет из меня все деньги!
Четкими кандзи было написано «Цузуки Асато».
— Отлично! — сказала Вакаба, вытаскивая свой жребий. Она удивилась, когда увидела имя, но потом снова улыбнулась. — Я пойду к Тацуми и шефу. Я надеюсь, что все Вы получите удовольствие от рождественского шопинга. Будьте хорошими Сантами и купите подарки!
Она заспешила из комнаты. Хисока беспомощно пялился на имя Цузуки. Он был раздосадован сложившимися обстоятельствами.
Это слишком избито. Почему я должен быть «тайным Сантой» для Цузуки? Какого черта я вообще участвую в этом? Проклятье, Энма, должно быть, действительно ненавидит меня, раз я оказываюсь в таких ситуациях!
-
А где-то Энма хмыкнул сам себе.
12 декабря, 9:12
— Это намного проще, чем я думала! — взвизгнула Юма, перелистывая декабрьский каталог Пинк Хаус.
— Что? Рождественский шопинг? — спросил Цузуки, ненадолго отвлекаясь от шоколадного слоеного пирожного.
— Ну, она уже заказала подарок для него…мм... нее и уже получила его, — сказала Сая. Она тоже пролистывала свой экземпляр Пинк Хаус и делала пометки красным фломастером.
Вакаба бросила на Юму скептический взгляд.
— Ты сказала кому-то, чьим тайным Сантой ты будешь?
— Ну, я то не собираюсь ей говорить, — сказала Сая. — А она сказала, что расскажет мне, если я скажу чьим тайным Сантой стала.
— И ты не сказала, — подчеркнула Юма. — И судя по тому, что ты подчеркнула, ты, должно быть, тайный Санта Хисоки-тяна!
Хисока поперхнулся чаем.
Сая засмеялась, но ничего не сказала. Юма надула губы и скрестила руки на груди.
Цузуки улыбнулся своим мыслям.
— Я знаю, что мне хотелось бы на Рождество, - произнес он отчетливым и громким голосом, чтобы все могли слышать.
— И что же, Цузуки?— спросила Вакаба с легкой улыбкой.
— Ну… — Цузуки сделал вид, что задумывается. — Я бы не стал возражать против одной из тех чудо-печек. Знаете, те, что недавно выпустили?
— Цузуки, это для детей! — засмеялась Вакаба, встряхнув головой.
— Я знаю, но в ней можно делать торты, блинчики и другие сладости к завтраку, и там даже есть функции для приготовления мороженного! И она делает все очень вкусно, и места занимает столько же, сколько и обычная печь! Она продается где-то за 7000 иен, но оно того стоит!
Хорошая попытка, подумал Хисока. Я уже решил, что подарю тебе самый большой яблочный пирог, какой можно заказать в Нагасаки.
— А что бы ты хотел на Рождество, Хисока-тян? — спросила Юма, многозначительно глядя на Саю, которая только злорадно ухмыльнулась в ответ.
— Не знаю, — ответил Хисока небрежно. — Не платье в рюшечках, это уж точно, — он проигнорировал унылое выражение на лицах Юмы и Саи. — Может быть, меч. Тот, что мне понравился в центре подготовки, деревянный. И не одну из тех дешевых поделок – настоящий меч.
— Такой очень сложно достать, особенно в Японии, — коротко проговорил Терадзума, оторвавшись от книги.
Хисока только пожал плечами.
— Просто на ум пришло.
— Меч – это не рождественский подарок, Хиса-тян! — заревел Цузуки. — Попроси о чем-нибудь более милом!
— Мне все равно, что я получу, — ответил Хисока, поднимаясь. — Если у нас больше нет на сегодня работы, я пойду домой.
— Хисооооооооока…
-
Хисока с ворчанием шлепнулся на маленький диванчик у себя дома.
И что все носятся с этим Рождеством? Удивлялся он, потирая лоб. Я никогда не праздновал его и не получал подарков!
Не делай вид, что у тебя было все в порядке, ответил ему внутренний голос. Ты, возможно, и не христианин, но даже свой День рождения никогда не праздновал. И полюбуйся, какой ты нелюдимый! Ты никого близко к себе не подпускаешь!
Это последствия того, что надо мной издевались эмоционально и физически, пока я был жив, и я был изнасилован в тринадцать лет. Думаю это достаточные причины, чтобы быть интровертом.
Да, но ты не был интровертом на последний Хэллоуин. Боле того, как ты был дружелюбен с Цузуки…
Хватит! Не хочу этого вспоминать! Почему я, вообще, с собой разговариваю?
В этот момент зазвонил телефон. Благодарный за то, что его отвлекли от этих мыслей, Хисока подошел к телефону.
— Наверное, опять Цузуки представление устроит, — пробормотал он и взял трубку. — Куросаки слушает.
На другом конце несколько мгновений была тишина, пока не последовал ответ. Ответ, который заставил Хисоку окоченеть от ужаса.
— Только покажите вашему мужчине как привлекательны, и увидите, как может возрасти его внимание к Вам, — раздался знакомый женский голос. — Вы не должны удовлетворяться тем, чтобы просто сидеть на скамейке запасных, и ничего не происходило! Для первого шага нужна сила, а для силы нужна уверенность в себе.
Хисока опустил трубку так быстро, как только мог. Он тяжело дышал и схватился за опору так сильно, что суставы пальцев побелели.
Проклятая кассета для самооценки, которая заставила его думать, что он – женщина, одеться в омерзительное платье с рюшечками и клеиться к Цузуки.
Разве Ватари-сан не стер эту гребаную кассету? Я точно помню, что Тацуми-сан и он говори об этом на днях! Кто, черт возьми, приложил к этому руку?
Он вспомнил, как Юма и Сая говорили о том, что хотели бы ее достать. Эти две дебилки такие подлые! Дурацкие выходки! В который раз попадаюсь!Но снова меня не унизят!
13 декабря, 7:30
— Ты пришел в такую рань, Бон, — сказал Ватари, зевнув. Он потянулся и включил кофеварку. — Я могу тебе чем-то помочь?
— Кассета для самооценки, — начал Хисока, сразу переходя к делу. — Вы абсолютно уверены, что она уничтожена?
— Она никогда не зазвучит снова, — ответил Ватари, немного нахмурившись. Он снова нажал на кнопку, но кофеварка не включилась. — Почему ты спрашиваешь?
— Потому что кто-то решил подшутить надо мной дома вчерашним вечером и поставил эту запись.
Ватари нажал на кнопку включения несколько раз, но так ничего и не добился от кофеварки.
— Правда? И ты абсолютно уверен, что это была именно та кассета?
— Я знаю, что да! Я спал, когда слушал большую ее часть, но я узнал женский голос!
— Хмм. Я надеюсь, что ты не думаешь, будто я…
— Вообще-то, я подозреваю в этом двух ненормальных.
— Ах, бедных девушек с Хокайдо? Могу тебя заверить, они ее не брали. Моя лаборатория оставалась в неприкосновенности, в том же состоянии, в котором я ее оставил, когда уходил домой той ночью, — он с силой стукнул по кнопке. — Проклятье, снова сломалась…
Хисока был раздосадован.
— Я знаю, что кто-то включил мне эту кассету по телефону! Думаете, кто-то мог сделать копии?
— Это возможно. Но я не думаю, что те девушки прошли бы через такие трудности, когда гораздо проще было бы силком надеть на тебя платье.
— Здорово, спасибо за помощь, — огрызнулся Хисока с сарказмом.
— Прости, но больше ничем не могу помочь. Черт, — он пихнул сломанную кофеварку. — Похоже, ее придется чинить. Сейчас мне очень нужен кофе, хотя… — он схватил кружку и банку своего любимого кофе. — Отправлюсь-ка я на охоту.
Прежде чем выйти, он успокаивающе потрепал Хисоку по волосам.
— Не волнуйся, Бон. Если кассета опять попадет к тебе, шансы, что она снова подействует, чрезвычайно малы. Я бы рекомендовал тебе не слушать никаких кассет во сне.
— Вам нет необходимости говорить мне это, — пробормотал Хисока. — С тех пор я не могу слушать мой плейер.
Ватари выдавил улыбку.
— Не будь таким подозрительным. Можно немного и повеселиться. У нас не часто случаются передышки, подобно этой. Попытайся последовать примеру Цузуки; позволь себе отдохнуть и наслаждаться тем, что тебя окружает.
На это Хисока ничего не ответил. Он продолжал стоять на месте, даже когда Ватари ушел.
— Позволить себе отдохнуть, — повторил он. — Последовать примеру Цузуки… будто я смог бы с этим справиться.
-
Ватари смеялся, тряся головой.
— Для эмпата он не очень-то проницательный, — сказал он, обращаясь к 003, которая с удовольствием уселась на его плечо. — Однако, удачно, что я не поворачивался к нему лицом; я думал, что у меня лицо треснет от улыбки.
003 ухнула.
— Может эта запись поспособствует еще одному откровению. Но я не рискну подкинуть ему ее снова. Хотя на Рождество у меня большие планы… Теперь нужно найти работающую кофеварку. Та, что в офисе, вечно забита. Дайте-ка подумать… — неожиданно он злорадно ухмыльнулся. — Я знаю, куда могу пойти.
17 декабря, 14:17
— Я купила свой подарок! — объявила Сая и весело рассмеялась. — Уверена, что тот, кому он предназначен, будет таааааааак рад получить его!
— Сомневаюсь, — сказал Хисока из-за книги.
— Бон, а ты уже купил свой рождественский подарок? — спросил Ватари, не отрываясь от ланча.
— Нет пока, еще рано.
Раз я дарю Цузуки пирог, если я куплю его сейчас, он испортится. С другой стороны, он бы все равно его съел.
— Еще рано? — выкрикнула Юма, в потрясении глядя на Хисоку. — Рождество через восемь дней! Как может быть еще рано?
Хисока ее проигнорировал.
Юма надулась, но ничего больше не сказала.
— А ты купил подарок, Цузуки-сан? — спросила Вакаба.
— Как раз этим утром, — Цузуки был погружен в размышления и немного улыбался. Десертная ложка торчала у него изо рта.
Хисока посмотрел на него из-за книги.
— Откуда ты взял деньги? Я тебе ничего не одалживал!
Цузуки прослезился.
— Хиса-тян – вредина! У меня было отложено немного денег! И я был очень внимателен при выборе подарка! — он печально вздохнул.— Я думал над тем, что же подарить много дней. Я думал, что никогда не придумаю, что же купить для… — он остановился и улыбнулся. — Но теперь я это купил и более чем уверен, он будет счастлив это получить!
Хисока пристально смотрел на него несколько мгновений, впитывая его счастливые эмоции и слова. Впервые его посетила идея, что Цузуки может быть его тайным Сантой. В конце концов, он очень уклончиво высказывался о том, чего хочет; и Цузуки всегда боялся дарить ему что-то, поскольку боялся рассердить его. Тем более Цузуки дарил ему то, что нравилось самому Цузуки, но не нравилось Хисоке.
Цузуки превратился в щенка.
— Ммм, но я действительно хочу ту чудо-печь. Я бы смог приготовить столько всего вкусного…
Не слушать, подумал Хисока, возвращаясь к книге. Я дарю тебе пирог, и точка!
Что-то кольнуло его подсознание. Почему он настолько против того, чтобы Цузуки получил то, что хочет? Разве, как его тайный Санта, Хисока не должен подарить ему желанный подарок? И разве после всего произошедшего Цузуки не заслуживает счастья?
Хисока буркнул, прогоняя эти чувства, и вернулся к книге.
Именно тогда дверь офиса распахнулась с громким ХЛОП! Все повернулись, чтобы увидеть как Тацуми ворвался в комнату, сжимая лист бумаги в кулаке. Он прошел в противоположную часть комнаты и с шумом прилепил бумагу на стену. И ушел, не сказал ни слова.
Все толпой помчались посмотреть, что же Тацуми оставил им. Там аккуратно было выведено следующее:
ВНИМАНИЕ ВСЕМ СОТРУДНИКАМ!
КОГДА Я УЗНАЮ, КТО СЛОМАЛ МОЮ ЛИЧНУЮ КОФЕВАРКУ, ЭТОМУ ЧЕЛОВЕКУ ПРИДЕТСЯ ПОПЛАТИТЬСЯ! Я НИКОМУ НЕ ДАЮ РАЗРЕШЕНИЯ ИСПОЛЬЗОВАТЬ МОЮ КОФЕВАРКУ СТОИМОСТЬЮ 10000 ИЕН, ТАК ЧТО ВИНОВНОЙ СТОРОНЕ СЛЕДУЕТ ПРИГОТОВИТЬСЯ К ТОМУ, ЧТОБЫ ПРИНЯТЬ НА СЕБЯ ВСЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ! У ВИНОВНОГО ИЛИ ВИНОВНЫХ ЕСТЬ 10 ДНЕЙ, ЧТОБЫ ПРИЗНАТЬ СВОЮ ВИНУ, В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ Я УРЕЖУ ЗАРПЛАТУ ВСЕМ СОТРУДНИКАМ НА ШЕСТЬДЕСЯТ ПРОЦЕНТОВ!
С уважением, Тацуми Сейчиро.
Тацуми Сейчиро, секретарь отдела Секан.
Записка Тацуми была встречена множеством комментариев.
— Он чертовски разозлился…
— Ого, и не скажешь, что он недополучил кофеина, когда писал это…
— Зачем было писать записку, почему просто не сказать…
— Он, наверное, думал, что просто громко объявить об этом не поможет…
— Теперь понятно как ему удается работать ночами напролет. Но, похоже – он всего лишь человек…
Хисока потряс головой и направился к своему столу. Теперь он чувствовал гораздо больше симпатии к Тацуми. На обратном пути он почувствовал аромат свежего кофе. Когда он повернул голову, то увидел, что Ватари все еще сидит за своим столом и весело потягивает кофе.
Ватари-сан?.
Хисока присел. Конечно же, он это сделал. Его кофеварка была сломана, и он искал другую. Не говоря уже о том, что Ватари, пожалуй, был единственным, кого не тронул гнев Тацуми.
Но стал бы он рисковать, подставляя всех? Да, стал бы.
Хисока взял свою книгу и снова принялся за чтение. Ему не было дела до урезания зарплаты. Единственное что его волновало – пережить празднование Рождества без потери чувства собственного достоинства.
22 декакбря, 13:21
Хисока сел за свой стол с тяжелым вздохом. Потратив весь обеденный перерыв, он смог заполучить самый большой яблочный пирог лучшей пекарни Нагасаки. И его было очень тяжело дотащить; он точно заставит Цузуки попотеть.
Что ж, шопинг окончен, думал он, когда просматривал новую книгу, взятую в библиотеке. Думаю, Цузуки будет немного разочарован, но этот пирог поднимет ему настроение…
А почему бы не подарить ему то, что он хочет? Спросил тихий голосок. Почему ты нарочно пытаешься его разочаровать?
Это не нарочно. Просто у меня нет ни времени ни терпения выносить его ребячество. Он хочет долбанную детскую игрушку; очень популярную девчачью игрушку! Он охладеет к ней через несколько недель; какой смысл дарить ее, если он воспользуется ей пару раз?
Но доставить ему удовольствие, подарив ее… вот чего ты хочешь, правда ведь? Доставить ему удовольствие?
Хисока густо покраснел. К его счастью в комнате больше никого не было.
После ада, через который пришлось пройти Цузуки, он имеет право на счастье. И неважно насколько ребяческими и глупыми будут причины.
Он тяжело вздохнул и отложил книгу. Бесполезно пытаться сосредоточиться на книге, пока он спорит сам с собой. Он посмотрел на свои часы и усмехнулся. Обеденный перерыв закончился 15 минут назад, а абсолютно никто еще не вернулся.
— Ну все, я собираюсь домой, — произнес он вслух, поднимаясь.
Когда он направился к вешалке с пальто, кончики его пальцев случайно коснулись спинки стула, придвинутого к столу Цузуки.
Хисока пошатнулся, когда волна эмоций заполнила его чувства. Принадлежащие Цузуки беспокойство, боль и уязвимость, отпечатавшиеся на этом стуле, теперь заполняли его сознание.
Он мог слышать Цузуки так ясно, будто тот стоял рядом с ним.
— Не думаю, что куплю это…
— Мне нужно это сделать?
— Почему я купил это, оно ведь только рассердит его…
— Может, я слишком извожу себя…
— Я потратился на это больше, чем на подарок, который я дарю как тайный Санта…
— Я так хочу, чтобы…
Хисока отдернул руку. Эмоции Цузуки ушли так быстро, словно кто-то включил свет.
Цузуки явно не был в согласии с собой. Он хотел дурацкую духовку, но в то же время не находил себе места из-за подарка кому-то. «Ему», если быть точным.
Проклятье, как же он боится, что обидит хоть кого-то, думал Хисока, все еще смотря на стул. Надеется на детскую игрушку, а сам боится, что будет действовать на нервы другим. Это не действовало на нервы мне, но… Я уже купил ему пирог…
— Черт, — выругался он, промчался через комнату и схватил куртку.
Ему оставалось надеяться, что у него будет достаточно времени и денег на это, особенно учитывая, что до Рождества осталось только два дня…
22 декабря, 20:28
— Извините, но мы продали последнюю буквально несколько минут назад.
Хисока тяжело вздохнул, но поблагодарил продавца. Он вышел из магазина игрушек и рухнул на ближайшую скамейку.
Семь часов. Семь часов непрерывных поисков. Семь часов хождения по каждому проклятому магазину Токио. Семь часов обернулись ничем.
Черт возьми, Цузуки! В сердцах Хисока пнул горку снега перед собой. Какого черта ты выбрал такой дурацкий, но, несмотря на это, популярный подарок?
Сам виноват, что решил перестать игнорировать его так поздно. Ты бы легко купил ее неделю назад. Но нет! Ты должен был купить ему огромный пирог!
Хисока пнул еще один сугробик. Какого он, вообще, пустился на эти поиски ради покупки этой хреновины? Он же не христианин; Рождество ничего для него не значит. А Цузуки всегда предпочитает идти своим собственным путем.
Это потому что ты любишь его, бака! Ты любишь его достаточно сильно, чтобы оставаться с ним несмотря ни на что! Ты любишь его достаточно сильно, чтобы вытащить из пламени Тоды и спасти! И ты любишь его достаточно сильно, чтобы так близко к Рождеству начать поиски подарка, о котором он скулил последние недели!
Хисока покраснел от того, что внутренний голос подразумевал под «любовью», но быстро выкинул это из головы. Все, что между нами есть – это крепкая дружба. Конечно же, я не «люблю» его, а он, конечно, не «любит» меня!
Да? И что же заставляет тебя так категорично это утверждать?
Это было абсолютно верно. В то же время, Хисока мало знал о настоящих чувствах Цузуки. И хотя Цузуки оказывал ему очевидные знаки внимания, это же все просто шутки… да?
Он понял, что сильно дрожит и заметил, что снегопад усиливается, а его самого уже начало заносить.
У меня нет времени на споры с самим собой, вскипятился он и быстро вскочил на ноги. Он стряхнул с себя снег. Я знаю, что это только для того, чтобы заткнуть его. Но пурга усиливается, а снова искать в Токио бесполезно. Придется продолжить завтра.
23 декабря, 6:10
— Так ты сегодня не придешь, Куросаки-кун? — спросил Тацуми на другом конце провода. Без помощи кофеварки за десять тысяч иен его голос звучал весьма устало. С другой стороны, ему удалось проснуться раньше всех остальных. — Вчера ты ушел, не сказав ни слова…
— Я изменил мнение кое о чем, - только ответил Хисока в телефонную трубку.
Он с опаской взглянул на небо. Упало несколько снежинок.
Тацуми хмыкнул.
— Понятно. Ты, наконец, решил подарить Цузуки-сану ту печку, Куросаки-кун?
Хисока замер. Откуда он?..
— Что ж, проведи время с пользой. И удачи: в газетах Ти-дзе сообщается, что они распроданы в Токио, Осаке, Тояме и Аките.
Хисока вздохнул.
— Это несколько сужает круг поисков.
— Безусловно. Желаю удачи.
Пять часов спустя…
Хисока с ругательствами вышел из магазинчика игрушек в Хиросиме. Если он еще раз услышит «Извините, мы все распродали», он точно кого-нибудь убьет.
Что ж, в Хиросиме тоже ничего нет, размышлял он, вычеркивая магазин из списка. И куда же мне, черт возьми, еще пойти?
Его телефон зазвонил. Он хмыкнул и включил его.
Говорю в последний раз: я не куплю тебе тортик, Цузуки…
— А теперь, когда Вы осознали всю свою красоту, не повредит и показать ее, — произнес женский голос. — Не так, чтобы это вызвало неодобрение, но так, чтобы Вы могли заявить о себе окружающим. Повторяйте за мной: это нормально – носить обтягивающие…
— Откуда у тебя этот номер, черт возьми? — заорал Хисока в трубку. — Когда я узнаю, кто ты, тебе лучше спрятаться, потому что я на куски тебя порву, засранец!
Кто-то захихикал на том конце линии и положил трубку.
— Проклятье! — он громко выругался, выключая телефон. — Почему это происходит со мной?
Он понял, что все, кто находится в непосредственной близости, пялятся на него с негодованием или опасением.
Покачав головой, Хисока снова сверился со своим списком, чтобы выбрать другой город.
— Цузуки мне много должен, — пробормотал он, остановив свой выбор на Окинаве. — И, наверное, мне нужно установить определитель номеров на телефон…
23 декабря, 21:54
Полностью выдохшийся, Хисока пинком распахнул дверь своего дома. С громким стоном он перетащил подарок через порог.
— Я нашел ее, — тяжело выдохнул он, закрывая дверь. — Я, наконец, нашел ее…
Действительно, Хисоке удалось найти духовку после поисков по всей Японии в течение целого дня. Обнаружив ее в маленьком магазинчике в предместьях Хоккайдо, он не слишком обрадовался перспективе волочить ее домой. Принимая во внимание, насколько тяжеленной она была! И это не была какая-то там печка для детей. Это была полноразмерная, полностью функционирующая духовка! Он мог понять, почему Цузуки так ее хотел.
Когда он тащил ее в гостиную, зазвонил телефон. Оставив свои попытки, он подошел к телефону и снял трубку.
— Куросаки слушает.
— Привет, Хисока, — раздался голос Вакабы. — Так как ты сегодня не пришел, я подумала, что тебе все же важно будет узнать, что Цузуки-сан предложил нам пойти на полуночную мессу следующей ночью. И из-за того, что мы еще должны закончить украшения здесь, большинство решило, что мы откроем подарки завтра вечером, а не послезавтрашним утром. Это тебя устраивает? Открыть подарки в сочельник, а не на само Рождество?
— Мне как-то все равно.
— Отлично! Не забудь принести завтра подарки и положить их под елку!
Хисока промычал в ответ и положил трубку. Потом он осмотрел духовку, стоящую посреди комнаты. С пирогом было просто – он легко поместился в коробку для подарка. И все оборачивают свои подарки в бумагу… но как, черт возьми, упаковать это?
Телефон снова зазвонил. С разражением он схватил трубку.
— Куросаки слушает.
— Хиса-тян! — раздался голос Цузуки. — Где ты сегодня был?
— Не твое дело, и нет — тебе я ничего не купил, — безапелляционно ответил Хисока и положил трубку.
Телефон зазвонил через пару секунд.
— Проклятье, Цузуки. В последний раз…
— Только покажите вашему мужчине как привлекательны, и увидите, как может возрасти его внимание к Вам, — раздался женский голос. — Вы не должны удовлетворяться тем, чтобы просто сидеть на скамейке запасных, и ничего не происходило! Для первого шага нужна сила, а для силы нужна…
— ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! — проорал Хисока. Он стукнул трубку о подставку несколько раз, прежде чем смог повесить ее на место. Он определенно хотел кого-нибудь побить; особенно того ублюдка, которому удалось его нарядить в платье с помощью той долбаной записи.
— Черт, лучше мне заняться упаковкой, — пробормотал он.
Он взял оберточную бумагу, но как только начал, снова зазвонил телефон.
— ЧТО…
— В первую очередь вы должны сказать себе, что это нормально – дать выход тем чувствам, которые Вы считаете недопустимыми. Вы должны разорвать те оковы, в которые Вы сами, а может и кто-то еще, заковали…
— ГРРР!
24 декабря, 7:43
Хисока притащился в офис, выглядя чертовски усталым и таща за собой кое-как обернутую духовку.
— Доброе утро.
Вакаба улыбнулась ему, пока вешала венок.
— Доброе утро, Хисока. Я почти закончила с украшениями. Ты можешь положить свои подарки туда, — она махнула рукой в сторону огромной елки, украшенной гирляндами и игрушками, что стояла в другом конце комнаты.
С тяжелым вздохом Хисока взял духовку и телепортировался к елке. Печку он затолкал за дерево, немного порвав бумагу. Куда более бережно он обращался с пирогом – аккуратно положил его под елкой рядом с тем, что, без сомнения, было подарком Вакабы.
— Все остальные должны вот-вот прийти, — сказала Вакаба. — Тацуми-сан сказал, что праздновать позже мы начать не можем. Ты как?
— Все равно, — ответил Хисока, усаживаясь за свой стол. Он осмотрелся и остановился взглядом на книге, которую начал читать два дня назад.
Один за другим все начали подтягиваться в офис. Хисока не уделял внимания их приходу, концентрируясь только на своем столе. Но когда он услышал два знакомых голоса, обращенных к нему, внимание пришлось перевести.
— Хисооооооооока-тян! — завизжали Юма и Сая, выглядящие очень довольными собой. — Мы достали платье! — из ниоткуда они извлекли праздничное платье от Пинк Хаус. — Пожалуйста, примерь его!
Хисока отбросил книгу и попытался убежать прочь от них.
— Ну же, примерь его! — выкрикивала Сая, когда они погнались за ним.
— Пожалуйста, это же Рождество! — вторила ей Юма.
— Ни за что! — вопил Хисока. — Я не тайный Санта ни для кого из Вас — я не обязан этого делать!
Эта суматоха вызвала смех среди синигами, а также привлекла внимание сотрудников других отделов. А когда они увидели, что намечается вечеринка, настояли на том, чтобы присоединиться.
— Ну ладно, ладно! — завопил Каноэ. — Вы можете прийти! Но мы задумали эту вечеринку как обмен подарками. Раз у Вас всех нет подарков, ни на что не рассчитывайте!
— Так много усилий, чтобы удержать происходящее в рамках, — произнес Терадзума.
— Почему он просто не может их прогнать, как поступает с нами? — спросил Цузуки.
24 декабря, 21:00
— Отлично! — провозгласила Вакаба. — Три часа осталась до того, как мы пойдем на ночную мессу, так что можно официально начать праздник!
Эти слова вызвали возгласы одобрения, хотя Тацуми и Коноэ выглядели весьма сердитыми. Хотя официально вечеринка и должна была начаться только сейчас, праздник продолжался весь день. Несмотря на то, что Тацуми хотел, чтобы они приступили к работе, никто ничего не делал. Сейчас же офис пребывал еще в большем беспорядке, чем на Хэллоуин.
Хисока сидел за своим столом, медленно прихлебывал чашку эг-нога. То, что он думал, будет небольшой вечеринкой, превратилось в торжество хаоса. Все эти люди вокруг… Это убийственно действовало на его эмпатию.
— Пожалуйста, надень это платье, Хисока-тян!
И эти две идиотки не оставляли его в покое.
— Да, надень его! — прокричал парень, которого Хисока не узнал. — Ты так симпатично смотрелся в том платье на Хэллоуин!
Эти слова были встречены смехом и свистом.
— Ну все, я иду домой, — сказал Хисока. Он привстал, но Юма с Саей толкнули его обратно на стул.
У него были сомнения, по поводу того, переживет ли он сегодняшний вечер. Это стало еще очевиднее, когда все начали петь рождественские песни на плохом английском.
Часом позже…
— Время открывать подарки! — возвестила Вакаба с блистательной улыбкой
Для Хисоки это было облегчением. Юма и Сая донимали его уже долгое время, и он готов был убить их обеих.
— ВАЙ! — выкрикнули Юма, Сая, Цузуки и Ватари. Все они помчались к елке, словно нетерпеливые детишки.
— Ну же, Хиса-тян! — позвал Цузуки, помахав ему.
Хисока вздохнул и потащился к елке.
Коноэ открыл свой подарок первым. Слегка улыбнувшись, он достал из коробки трехслойный земляничный чизкейк.
— С нетерпением жду возможности попробовать, — сказал он довольно. Он прочитал карточку, приложенную к подарку. — Спасибо, Акаминэ.
Тидзуру улыбнулась в ответ.
— Я была удивлена, когда Каннуки-тян объявилась на Окинаве с этой идеей, но я рада, что приняла участие.
Терадзума поднял свой подарок с отвращением. Все могли видеть причину: коробка была обернута самой блестящей и симпатичной красно-золотой бумагой, какая только существует. В сомнениях он сорвал бумагу и извлек черный новый ноутбук.
На его лицо появилось облегчение.
— Что ж, это хороший подарок. Спасибо… — он бегло прочитал карточку и вздохнул, — Фукия-сан.
Не отрываясь от своего подарка, Юма улыбнулась ему. Ее тоже был обернут в миленькую бумагу. В отличие от Терадзумы, она аккуратно развернула бумагу, достав прямоугольную коробку. Она открыла коробку и пронзительно завизжала.
— Что? — спросил Цузуки, который все еще искал свой подарок (-рки).
Юма опустила руку в коробку и достала красивое светло-голубое платье с блестками.
— Я так долго его хотела! — ахнула она, обняв платье. — Это одно из лучших платьев Пинк Хаус. Но оно такое дорогое! А все свои деньги я потратила на платья для Хисоки-тяна!
Хисоку передернуло, хотя Юма этого и не заметила.
— Вот только… — Юма остановилась. Она взглянула на Саю, которая делала вид, что очень занята своим подарком. В мгновение ока она оказалась около Саи. — Неудивительно, что ты не говорила мне, чей ты тайный Санта! Ты мой тайный Санта!
— Наконец-то ты догадалась, — сказала Сая, обращаясь к своей подруге весьма покровительственно. — А ты, оказывается, весьма умна!
— Ах ты вредина! — Юма чмокнула ее в щеку. — Спасибо большое!
— Отлично! Теперь я открою свой подарок!
Она аккуратно начала разворачивать бумагу, открывая коробку, наподобие той, что была у Юмы. Когда она открыла ее, аромат вишневых лепестков разнесся по комнате.
— Ох! — вздохнула она, доставая традиционное японское кимоно, украшенное вишневыми лепестками. — Так красиво!
Юма порылась в лепестках и достала карточку. Она бегло прочитала ее и подняла голову.
— Приятно. Очень мило, Цузуки!
Хисока почувствовал, как в груди у него все сжалось. Цузуки?
— Вай! Спасибо, Цузуки! — выкрикнула Сая, подскочив к нему и крепко обняв.
— Я надеялся, что тебе понравится, — сказал он, сладко улыбнувшись.
Цузуки был ее тайным Сантой? Думал полностью разочарованный Хисока. Тогда… кто мой?
Хисока осмотрелся в поисках своего подарка. Наконец он увидел длинную коробку, обернутую в обычную праздничную бумагу. С чувством облегчения от того, что бумага не была миленькой, он, не тратя времени, снял обертку. Он достал коробку и заглянул внутрь.
Традиционная катана лежала на темно-синем бархате. Хисока взял катану и вынул ее из футляра. Разговоры вокруг него затихли, когда остальные увидели его подарок.
Рукоять была черно-синей с изображениями получесяцев. Хисока вынул меч из ножен и увидел слова, вырезанные на обратной стороне лезвия рядом с рукоятью.
«Engetsu». «Получесяц».
Хисока задвинул лезвие обратно в ножны, поражаясь тому, насколько чистым и новым оно выглядело.
Что ж, я между делом ляпнул, что хочу меч. И это, действительно, прекрасный меч.
Снова началась болтовня. Хисока увидел записку, все еще лежащую в футляре. Он положил катану обратно и достал карточку. Глубоко вдохнув, он открыл ее и прочитал:
Куросаки,
Этот меч – что-то вроде семейной реликвии. Но я давно не брал его в руки. К тому же, тебе всегда лучше, чем мне давалось фехтование. Я знаю, что могу доверить тебе заботу об этом мече. В отличие от своего идиота-напарника, ты, я в этом уверен, достаточно ответственен, чтобы хранить его должным образом и не сломать. Обычно я не отмечаю Рождество, так что если подарок несколько странный, прошу прощения. Но тебе, скорее всего, он понравится.
С Рождеством,
Терадзума Хадзиме.
Внутри Хисоки все сжалось. Так значит Терадзума был его тайным Сантой все время. Но он не был бы эмпатом, если бы не смог скрыть своего удивления, подняв взгляд.
— Спасибо, Терадзума.
— Ты ему это подарил, Хадзиме-тян? — воскликнула Вакаба, разворачивая свой подарок. — Меч?
— Как Вам удалось достать меч в Японии? — спросил Тацуми, который игнорировал весь шум праздника. Теперь же он с интересом смотрел на подарок Хисоки.
— Это семейная реликвия, — ответил Хисока, указывая на записку в руках.
Вакаба развернула свой подарок.
— Ох, подарочный сертификат! На… 5000 иен? Спасибо, Качо! Я собираюсь много чего купить с его помощью!
— Пожалуйста, — ответил Каноэ, занятый своим подарком.
— Вай, лабораторное оборудование! — воскликнул Ватари, вытаскивая из коробки мензурки и пробирки. — Великолепно! А мое все сломалось! — он прочитал прилагающуюся карточку, поднялся и заключил старшего Гусесина в костедробительные объятья. — Спасибо огромное!
— Тацуми, а ты не собираешься открывать свой подарок? — спросил Цузуки, все еще занятый поисками своего подарка, хотя пирог лежал прямо под его ногами.
— Я подожду, пока вы все закончите, — сказал Тацуми с легкой улыбкой.
Глупости! Открывай его сейчас! сказала Юма, пихая Тацуми красиво обернутый подарок.
Еще до того, как Тацуми развернул его, Хисока уже знал, что внутри была бутылка хорошего вина.
— Думаю, я его приберегу, — сказал Тацуми, игнорируя разочарованные взгляды. — Ну, может быть, я открою его. Но завтра. Не сегодня.
— Ой, здесь еще один подарок для Тацуми! — воскликнул Цузуки, поднял большую коробку и вручил ее Тацуми.
Этот подарок лежал рядом с духовкой, и Хисока ожидал, что Цузуки легко ее найдет. Но тот продолжил поиски с противоположной стороны елки.
Тацуми поставил коробку на ближайший стол. Он сорвал бумагу и извлек коробку с эспрессо кофе-машиной.
Видимо это в замен его сломанной кофеварки, подумал Хисока. Тацуми был несколько удивлен увидеть кофе-машину. Он взял прилагающуюся открытку и прочитал ее про себя. Он ничего не говорил несколько минут. Все задержали дыхание в ожидании ответа. Наконец, он произнес:
— Я так понимаю, это Вы сломали мою кофеварку за 10000 иен… Ватари-сан?
Ватари, казалось, не заметил примирительных интонаций в голосе Тацуми. Он только злорадно ухмылялся, глядя на свое оборудование.
Тацуми тяжело вздохнул, но больше ничего не сказал. Он выглядел довольно счастливым благодаря эспрессо-машине, но теперь вино вызывало у него некоторые опасения. Кто знает, удалось ли Ватари подсыпать туда что-нибудь…
— Здорово, там много книг! — воскликнула Тидзуру, разворачивая подарок. Она достала несколько томов в твердой обложке. Она вытащила что-то, торчащее между книгами. — Ох, и новый абонемент!
Интересно, кто бы мог ей такое подарить, с сарказмом подумал Хисока. Его предположения подтвердились, когда Тидзуру обняла младшего Гусесина.
Цузуки уже должен был бы найти свои подарки, хотя у Хисоки и усиливались подозрения в том, что он нарочно капается.
— Проклятье, хватит уже идиотничать! — рыкнул Терадзума. Он схватил пирог, который всем прекрасно было видно и сунул его Цузуки под нос. — Вот он – твой подарок!
Цузуки сник, когда увидел размер подарка. Хотя Хисоку и раздражало это ребячество, внутри он радовался тому, что все-таки решил купить эту чертову печку.
— Хо… хорошо, — тихо произнес Цузуки.
Он взял подарок и развернул его. Он достал огромный яблочный пирог. Его лицо немного разгладилось, но он все еще выглядел расстроенным.
— Это же лучший яблочный пирог, какой можно достать в Нагасаки, да? — спросила Вакаба, пытаясь поднять Цузуки настроение.
— Ага, — ответил Цузуки, выдавливая из себя улыбку. — Ну… мне хотелось такой попробовать. В конце концов, они такие дорогие и популярные…
Хисока пересилил желание закатить глаза. Разочарование и грусть Цузуки лились рекой. Почему бы ему не посмотреть за проклятой елкой?
Тидзуру изучала свой подарок, сидя под елкой, а остальные девушки, помчались предлагать Цузуки сладости. Видя, что Цузуки вот-вот заплачет, Хисока уже собрался вручить ему духовку, когда Тидзуру сказала:
— Эй, а это что?
Все посмотрели туда. Хисока чувствовал, как все его раздражение испаряется, пока Тидзуру пыталась выпихать плиту из-за елки. Тацуми решил помочь ей, и вместе они вытащили ее на всеобщее обозрение.
— Это для Вас, Цузуки-сан, — с улыбкой произнес Тацуми.
Лицо Цузуки мгновенно озарилось радостью. Не теряя времени, он сорвал и так уже порванную упаковочную бумагу, чтобы открыть духовку.
— ВАЙ! — закричал он, подпрыгивая на месте. — Это она. Это и правда она!
— И это печка, которую ты выпрашивал несколько недель? — сказал Терадзума. — Я думал, что это что-то типа микроволновки! А она размером с настоящую духовку!
— Тут не только духовка! — воскликнул Цузуки, обнимая плиту настолько, насколько мог. — Она делает любые сладости, какие захочешь!
Вакаба подняла карточку, которую Цузуки уронил с духовки. Она быстро проглядела ее и широко улыбнулась Хисоке.
— Я всегда знала, что у тебя есть слабое место, Хисока!
Ужас охватил Хисоку, когда он, вдруг, стал центром всеобщего внимания.
— ХИСОКА-ТЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯН! — закричали Юма и Сая, прыгая на него. — Ты такой замечательный!
— ХИСА-ТЯН! — завизжал Цузуки, втискиваясь между Юмой и Саей. Совместные объятия душили его. — Спасибо тебе огромное! Я всегда знал, что ты меня любишь!
Все, что Хисока мог сделать — прохрипеть в ответ.
— Хорошо, а теперь отпустите Куросаки-куна – он не может дышать, — сказал Тацуми. — Может, продолжим?
24 декабря, 23:24
Когда все подарки были открыты (Вакаба подарила младшему Гусенину приключенческую книгу, а старшему от Тацуми достались книги по законодательству и зарабатыванию денег), вечеринка снова набрала обороты.
Хисока налил себе еще одну порцию эг-нога и присел; головная боль усиливалась. Чем ближе была полночь, тем громче и гиперактивнее все становились. Теперь, кажется, все были согласны с предложением Цузуки пойти на полуночную мессу.
И забыть о том факте, что вряд ли кто-то из них был христианином (тем более католиком), и что все они были уже мертвы.
Если они думают, что я пойду на ночную мессу с такими как они, они с ума сошли, думал он, потягивая эг-ног. И это последний раз, когда я участвую в подобном безумии. Проклятье, я же даже не христианин! Как все ведут себя, можно подумать, что это Новый Год!
— Кто-нибудь знает рождественские песни? — спросил Ватари.
И почему он пошатывается? Ведь все напитки были безалкогольными!
— ‘ак насчет «Святая ночь»? — нечленораздельно произнес Цузуки и попытался напеть на английском, но очень плохо.
Он, похоже, тоже напился. Но единственный алкоголь здесь – это вино, подаренное Тацуми-сану. Если только…
Он посмотрел на бутылку вина, но она была нетронутой.
— Нетнетнетнет, — промычал Терадзума, сильно маша руками. — Ты… ты неправильно поешь! Нужно так!
Его английский был не лучше, чем у Цузуки.
Хисока поглядел на Тацуми и Коноэ в надежде на то, что они угомонят подчиненных. Но они, по-видимому, не обращали внимания на все происходящее.
— Я его надела, — кричала Юма, кружась в подаренном Саей платье.
— Ты так мило в нем смотришься! — сказала Сая, которая переоделась в свое кимоно. — Я знала, что оно тебе пойдет!
Юма широко ей улыбнулась в ответ.
— Я знала, что могу на тебя рассчитывать, Сая.
После этого, к огромному ужасу Хисоки, Юма быстро подскочила к Сае, повалив их обеих на стол рядом с Хисокой, где они перешли к поцелуям всей своей жизни (более или менее).
Хисока быстро вскочил на ноги, окончательно убедившись, что без выпивки тут не обошлось. Никто уже не пытался держать себя в рамках. Особенно две девушки, устроившиеся прямо у него под носом.
— Это будет долгая ночь, — пробормотал он, сделав еще один глоток эг-нога.
Он застыл. Вкус был странным. Поскольку он пил эг-ног почти весь вечер, он точно мог сказать, насколько вкус отличается теперь. Он даже пахнет по-другому. И выглядит… немного водянистым.
Хисока незамедлительно поставил стакан на стол.
— Давайте танцевать! — прокричала Вакаба, таща за собой Терадзуму.
Только теперь Хисока заметил, что играет музыка. Подборка англоязычных рождественских песен.
По крайней мере, на слух. Запись была похожа на смесь английских и японских песен. Подождите-ка… это не песни. По крайней мере, японская часть.
Хисока неуверенно подошел к музыкальной установке, сосредоточившись на слухе и эмпатии. Это звучало очень слаженно… он почти не мог расслышать.
Ага, вот оно. Японский звучал, когда музыка притихала, но это была не песня. Где же он слышал этот голос раньше?
Праздник – это прекрасное время, чтобы провести его с тем, кого Вы любите. Вам нужно петь прекрасные песни! Схватите партнера и танцуйте, танцуйте, танцуйте! Будь по-настоящему любезны с Вашим партнером по танцам. Покачайте бедрами, чтобы заинтересовать…
Хисока быстро закрыл уши руками. Он узнал этот омерзительный голос. Это был холодный женский голос с той гребаной кассеты для самооценки! Он использовался для воздействия на подсознание через эту рождественскую запись!
Ему нужно убраться отсюда!
— Я-я-я пойду подышу свежим воздухом, — объявил он, подбежал к своему столу и схватил куртку.
Он делал все возможное, чтобы игнорировать Юму с Саей, чье внимание, как на зло, обратилось к нему после этих слов.
— Ну останься еще на чуть-чуть! — выкрикнула Юма, приподнимаясь со своей подруги.
— Да, ты еще должен примерить платье от Пинк Хаус! — закричала Сая, приподнявшись.
Хисока совершил стремительный рывок к входной двери.
— Я скоро вернусь!
Несколько человек что-то прокричали ему, но он не обратил на них внимания и пошел на улицу.
Отлично, я достаточно далеко от них, подумал он, когда достиг двери на улицу. Можно воспользоваться этой возможностью и пойти домой. Они все слишком напились, чтобы заметить, что я ушел. Ну… может мне нужен забор вокруг дома…
Хисока потерял нить рассуждений, когда вышел из здания Дзю-о-те.
В небе сверкал кристально чистый месяц. Маленькие снежинки летели с неба и красиво опускались на землю. А вместе со снегом появился и холод.
— Черт, — выругался он, укутался поглубже в куртку и зашагал дальше. — Это же Мейфу! Я не против снега, но точно обошелся бы без мороза!
Тихий смешок раздался у него за спиной.
— Уходишь так рано?
Хисока остановился. Он глубоко вздохнул, вдохнув несколько снежинок, и проговорил:
— Почему ты не на вечеринке, Цузуки?
— Ох, я все еще хочу остаться, — ответил Цузуки, приближаясь к нему. Хисока посмотрел на него боковым зрением и заметил, что тот что-то прячет за спиной. — Но я не мог не заметить, что ты уходишь. Почему бы не остаться чуть подольше? До полуночи.
— Я… — у Хисоки был миллиард причин, но почему-то он не смог назвать не одной из них. Он решил сменить тему. — Там ты казался куда пьянее.
— Ах, это было просто показное. У меня ведь это хорошо получается, да?
Лучше, чем у всех, кого я знаю.
— Едва ли. Похоже, что эта пленка и тебя напугала, а?
Цузуки обошел его и встал лицом к лицу, выглядел он несколько удивленным.
— С чего бы мне бояться рождественских гимнов?
Похоже, что я – единственный, кто уловил то сообщение.
— Ну да ладно, — отрезал Цузуки. — Неудачно получилось бы, если бы ты ушел раньше, чем я вручу тебе это.
Хисока посмотрел на него с подозрением.
— Вручишь мне что?
— Это, — Цузуки протянул ему красиво обернутую коробку. — С Рождеством, Хиса-тян.
Хисока взял коробку. Его сердце стучало как сумасшедшее. Цузуки подарил ему подарок? Хотя он и не был его тайным Сантой?
Он вспомнил те мысли, которые уловил, дотронувшись до стула Цузуки.
Почему я купил это, оно ведь только рассердит его…
Я потратился на это больше, чем на подарок, который я дарю как тайный Санта…
Так все это было адресовано ему.
— Открой, — сказал Цузуки нетерпеливо.
Хисока закатил глаза, но развернул бумагу, открывая изящную темно-зеленую бархатную коробку. Грани были обрамлены золотом, из которого же был сложен красивый узор на крышке. А внизу узор переходил в четыре маленькие, но устойчивые ножки.
— Я выбрал этот цвет, потому что он твой любимый, — сказал Цузуки, указывая на зеленый бархат.
Хисока подавил вздох.
— Цузуки, зеленый – твой любимый цвет. Мой – синий.
Цузуки снова скис, поэтому Хисока снова заговорил.
— Но спасибо тебе. Это и правда… красивая шкатулка.
— Это не просто шкатулка, — сказал Цузуки. Он указал на что-то с обратной стороны. — Она музыкальная. Поверни это.
Хисока перевернул ее другой стороной к себе и увидел ключик. Когда он поворачивал его, то обратил внимание, что ключик в форме скрипки. Ему хотелось бы знать почему, но завод уже кончился.
— Открой ее, — произнес Цузуки с улыбкой.
Хисока подчинился. Внутри была тонкая хрустальная подставка, на которой стояло фортепьяно. Он увидел как из-за занавеса, раскрывшегося крыльями, показался маленький человечек. Но прежде, чем сесть за фортепьяно, он поклонился Хисоке. Когда же он сел на свое место, его руки задвигались.
Сладкая мелодия полилась из шкатулки. Она казалась на удивление знакомой. Хисока наблюдал как пианист «играет» синхронно с музыкой. Это напомнило ему о том, что случилось не так уж давно. О печальной девушке с прекрасным голосом.
Он, наконец, вспомнил.
— Это же…
— «Аметистовые воспоминания», — подтвердил Цузуки, улыбнувшись шире. — Было ужасно трудно достать такую, поскольку Мария умерла. Но мне удалось, и… я думал, что тебе понравилось бы.
Хисока потерял дар речи. Это действительно был замечательный подарок.
— Это песня Марии… она должно быть дорогая…
Цузуки поморщился.
— Ну, немножко. Но я думаю, что она того стоит.
Хисока уставился на него.
— Стоит того?
— Не могу же я вечно тратить деньги только на сладости, ведь так? Кроме того… — его глаза сделались печальными, хотя взгляд и оставался теплым. — Я стольким тебе обязан, Хисока. Все, что ты делал для меня эти несколько месяцев. И ни разу ты не попросил что-то взамен. И я подумал… деньги не имеют значения. И не важно, я – твой тайный Санта или кто-то другой. Я решил, что несмотря ни на что, я подарю тебе достойный подарок, — он нервно засмеялся. — Было сложно выбрать, но я подумал, что тебе бы понравилась музыкальная шкатулка. Добавить немного красок в твой мрачный дом.
Хисока не огрызнулся на этот комментарий. Он наблюдал за пианистом. Когда мелодия затихла тот встал, снова поклонился и скрылся за занавесом. После этого Хисока захлопнул крышку.
Цузуки начинал волноваться.
— Гм, тебе не нравится? Прости, я должен был выбрать что-нибудь получше…
Хисока прервал эти извинения, обняв Цузуки и так и не выпустив из рук музыкальную шкатулку.
— Не извиняйся, бака, — произнес Хисока. В его глазах стояли слезы. — Это замечательный подарок. И ты не должен меня за что-то благодарить или платить мне за что-то. То что ты сделал для меня – более чем достаточно.
Цузуки неуклюже обнял его в ответ.
— Что я сделал?
— Ты спас меня, ты чертов идиот! Если бы ты не вытащил меня из раковины, думаешь, стал бы я участвовать в чем-то подобном, или даже заинтересовался бы? Ты выручил меня, и именно благодаря твоей помощи сейчас я здесь.
Цузуки слабо вздохнул и сильнее сжал объятья.
— Тогда думаю, мы квиты, да? Ой, подожди, я же тебе второй подарок не отдал!
Хисока отстранился и посмотрел на него.
— Второй подарок?
— Конечно! Ты же мне два подарил!
Хисока приподнял бровь.
— И что же ты подразумеваешь под «вторым подарком»?
— Это.
Прежде чем Хисока смог возразить, Цузуки наклонился вперед и поцеловал его. Волна эмоций обрушилась на Хисоку: чувства Цузуки проходили сквозь него. Но это не причиняло боли. Смесь из радости, волнения и, в большей степени, любви приятно просочились в него. С такими эмоциями Хисока был рад своей эмпатии и чувствовал себя ближе к Цузуки.
Забыв о ветре, все еще держа в руках музыкальную шкатулку, он ответил на поцелуй Цузуки.
ДОНГ!
Они отскочили друг от друга, пораженные ударом колокола. Цузуки слегка засмеялся, глядя на здание Дзю-о-те.
— Я не знал, что у нас есть колокол!
Хисока тяжело вздохнул.
— Уже полночь, Цузуки.
Цузуки усмехнулся при взгляде на своего напарника. Прежде чем Хисока смог отреагировать, Цузуки снова наклонился и чмокнул его в лоб.
— С Рождеством, Хиса-тян.
Рот Хисоки изогнулся не то чтобы в улыбке, но близко к этому.
— С Рождеством, Цузуки.
В этот же момент зазвонил телефон. Отодвинувшись от Цузуки, он ответил.
— Куросаки слушает.
— Должно быть, говорите себе: «Эту жирную корову никто никогда не полюбит», — произнес проклятый женский голос. — Вы должны осознать, что это неправда. Повторяйте за мной…
— ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ ХОТЬ РАЗ ПОЗВОНИШЬ МНЕ, Я ТЕБЯ ПРИКОНЧУ! — завопил Хисока и захлопнул телефон.
— Выше нос, — с улыбкой произнес Цузуки. — Это же Рождество. Давай праздновать!
— Ты все еще хочешь пойти на полуночную мессу?
— Именно! Я всем обещал, что мы пойдем, и я никогда не беру своих слов обратно! — он схватил Хисоку за запястье.— Пойдем позовем остальных!
— Эй! — завопил Хисока, чуть не выронив шкатулку. — А что если они слишком напились, чтобы идти?
— Тогда нет ничего плохого в том, чтобы пойти вдвоем. Было бы прекрасно пойти туда как пара!
Лицо Хисоки стало абсолютно красным.
— С каких это пор мы – пара?
— Но ты поцеловал меня!
— Ты поцеловал меня! Это другое!
— Не вредничай, Хиса-тян!
Хисока буркнул в ответ, но не стал протестовать, когда Цузуки потащил его обратно в Секан.
Что ж, в отличие от того, что было на Хэллоуин, это – не полное фиаско. Мне удалось не поддаться воздействию сообщения на записи. Думаю, все, что мне нужно сделать – пережить Новый Год. И День Святого Валентина. И Белый День.
Страх накрыл его, но сошел на нет под силой веселья Цузуки.
И теперь он думает, что мы – пара. А я совершенно не знаю как быть. Так или иначе, эта идея не так плоха, как я мог бы подумать. В конце концов, он подарил мне замечательный подарок. Но если он пошутил, я его убью.
А где-то еще…
Ватари разочарованно хныкнул, когда опускал переделанную рождественскую запись в картотеку.
— Что ж, этот план не имел абсолютного успеха, — он надулся. — Бон раскусил эту запись. Его эмпатия – это что-то. И шутки с телефоном не тронули его…
Он злорадно ухмыльнулся.
— По крайней мере, это был не полный провал. Цузуки и Бон неплохо нацеловались. Но, естественно, мне пришлось их прервать.
Ватари потянулся к ящику и достал знакомую кассету под названием «Воплотите Ваши фантазии».
— Думаю, лучше подсунуть ее Цузуки, — решил он. — Но не на Новый Год, еще не время. Определенно, на День Святого Валентина.
Он засмеялся, когда опускал кассету в свою сумку.
— Операция «Соблазнение» войдет в активную стадию через два месяца!
Он застегнул сумку.
— А сейчас мне лучше пойти на праздник. Даже такой трудолюбивый синигами как я, заслуживает отдыха.
Со злорадным хихиканьем он вышел из лаборатории, готовый приступить к новой миссии.
@темы: anime, manga, Yami no Matsuei, фанфики
-
-
27.12.2010 в 01:54Спасибо за перевод - давно так не смеялась.
-
-
27.12.2010 в 19:09Какой коварный Ватари! О да, Ватари очень коварен. А Хисока наивен, учитывая сколько раз ему еще достанется из-за этих кассет.